Если бы кто-то из тех, кто был свидетелем его жестокости или пострадал от нее, увидели рыцаря сейчас, то они долго бы над ним смеялись. Уильям Артейн, бессердечный и беспощадный воин, мучается сомнениями из-за женщины.
Жалкий человек.
Он отошел от дерева и хорошенько встряхнулся. Что ему за дело до женщины, которая не могла толком сказать, откуда она — и где этот Манхэттен, будь он неладен, находится? — и, вполне возможно, что эта особа заслужила то, что с ней произошло. Уильям был воином с мечом святого Георгия в руках, и его будущее находилось впереди него, в стенах замка, а не позади, в часовне.
Рыцарь осмотрел все вокруг внимательным взглядом. Стена замка разрушена в нескольких местах, но недостаточно, чтобы брать ее приступом. Уильям был уверен, что если бы смотрел на все это изнутри, данная ситуация понравилась бы ему значительно больше.
Главное здание оказалось небольшим, но достаточным для такого землевладельца, как он — по крайней мере, так мужчина думал, когда смотрел на замок отсюда. Рыцарь надеялся, что и при более близком рассмотрении все будет так же.
Но как ему получить назад наследство? В задумчивости он поглаживал свой подбородок. Может, ему просто подойти к воротам замка и вызвать охранников отца на бой, перебив их поодиночке. Он мог бы уничтожить дюжину, прежде чем кто-то из них убил бы его.
Но что если люди в замке были верны ему, а не отцу? Тогда получается, что он своими руками собирается уничтожить собственных будущих воинов.
Рыцарь поразмышлял над этим пару минут, затем ему в голову пришла другая мысль. Он может снять верхние штаны, тунику и кожаную безрукавку, перелезть через стену в подходящем месте и убить своего отца до того, как кто-либо сумеет это заметить. Раньше у него это отлично получалось.
Но это все же был довольно опасный план.
«Чертова женщина,» пробормотал он, затем повернулся и пошел обратно, отводя руками ветки от лица. И отчего его заботит то, что может случиться с ней? Священник явно был не в себе, когда придумывал слова клятвы. Ну, скажите на милость. Как Уильям должен ее исполнять? Особенно в свете того, какой именно оказалась женщина, которую он, согласно проклятой клятве, обязан был спасать!
Уильям устремился назад к церкви, но эти мысли все еще не отпускали его. К тому моменту, когда рыцарь приблизился к часовне, он уже порядком устал, пыль, казалось, въелась в его кожу. Мужчина подумал, какого черта, вообще зашел тогда в церковь.
Никогда не отказывайся от помощи и благословения Всевышнего.
Как бы Уильям хотел, чтобы дед был здесь, тот бы подсказал, что делать. И как он мог думать, что эта женщина ниспослана ему свыше в помощь? Да, как жаль, что Филиппа больше нет в живых. Рыцарь тогда мог бы отправить эту дамочку сомнительного происхождения к нему, он бы посмотрел, как эта девушка попыталась бы объяснить все деду.
Уильям глубоко вздохнул, чтобы откинуть эти соблазнительные мысли, и вошел в двери часовни. Он дал своему коню корм, затем огляделся вокруг, чтобы посмотреть, что эта сумасшедшая Джулианна делает сегодня.
Мужчина уже был готов сыпать ругательствами, но остановился, потеряв способность дышать. Дьявол побери эту женщину. Неужели, не достаточно того, что она разрушила все его планы? Женщина должно быть полностью лишила его возможности связно изъясняться и трезво мыслить? Если бы он только представлял, чем обернется ему этот благородный порыв, то никогда в жизни даже близко не подошел бы к ней.
Рыцарь задавался вопросом, произнес бы клятву, если бы знал, что спасать ему придется сумасшедшую, которая постоянно отвлекает его от воплощения в жизнь планов. Вероятно, позже он спросит об этом священника. Сейчас же рыцарь только смотрел на женщину и тихо что-то бормотал себе под нос.
Джулианна сидела на полу и играла — ох, если бы он мог вспомнить, когда сам просто отдыхал в последний раз — во что-то, что она называла шашками, с его оруженосцем. А священник находился рядом и наблюдал за ними. Эту занимательную игрушку женщина явно достала из недр своей бездонной сумки. Уильям пытался залезть в нее и посмотреть, что еще находится там, но, очевидно, он слишком неуважительно отнесся к ее имуществу в первый раз, так что ему более не представлялось возможности сделать это повторно. Но, похоже, на Питера данный запрет не распространялся. Мальчик мог спокойно осматривать вещи Джулианы.
Это было первое из того, что заставило Уильяма стиснуть в раздражении зубы.
Вторым оказалось то, что сама женщина, которая после мытья в ручье виделась ему не такой уж и ошеломляюще красивой, сейчас была великолепна. И почему никто не ударил его по голове, когда он кинулся к ней на помощь? Рыцарь не обратил на нее особого внимания, когда она мылась в первый вечер, так как мужчина полностью сосредоточился на необходимости снова и снова спасать ее, не давая упасть в ручей. Уильям не думал о ней, даже когда ложился спать. Но удача отвернулась от него, когда он проснулся и обнаружил эту женщину сидящей и отчаянно икающей, пытающейся понять, что именно говорит ей оруженосец. И Уильям прекрасно понял, что при всем своем желании не может отвести от нее взгляда. Джулианна предлагала Питеру что-то, лежащее у нее на ладони, будто тот был щенком, которого приручали. И, черт его подери, если парень не купился на это. Даже священник не пытался искать что-то демоническое в золотой коробочке Джулианны с ядом. Godiva. Ну, да! Что же это за еда?