Та же судьба постигла все остальные бочки, и хотя в ту ночь чрево Парижа осталось вспученным, дядюшка Матифу искренне считал, что благодаря ему общество было спасено. Назавтра дело прояснилось; разумеется, дядюшка Матифу так ничего и не понял. Зато теперь есть приказ вышестоящих инстанций беспрепятственно пропускать белые бочки, чему контрабандисты радуются от души. С тех пор водители всех этих повозок, настоящих или апокрифических, преследуют бедного старика даже во сне оглушительными криками, которые непрестанно слышатся ему у восточных и северных ворот города: «Видели белую бочку?!»
На следующий день, 25 ноября 1878 г. (№ 765), в заметке «Сплин лапландцев», молодой журналист сетует по поводу положения лапландцев, привезенных в Парижский ботанический сад и жестоко страдающих от жары. «Если негр ликует, когда экваториальное солнце обжигает его черное как сажа лицо с фарфоровыми глазами, лапландец погибает, когда не может мчаться на оленях по пространству в пять тысяч квадратных километров, вдыхая всей грудью ледяной воздух гиперборейских регионов». Рассмотрев все применяемые, без особого успеха, искусственные способы воссоздания привычной для лапландцев холодной среды, Буссенар — со свойственным ему практицизмом — предлагает запереть гостей, по возможности герметично, в муниципальный ледник (это в точности напомнит им долгую полярную ночь) и подобрать для них повара, достаточно искусного, чтобы приготовить «блюдо из жареных льдинок в снежном соусе».
Тринадцатого декабря 1878 г. (№ 783) хроника «Картины Парижа» озаглавлена: «Железоеды». Проявляя несомненный здравый смысл, Буссенар констатирует, что несмотря на повсеместное присутствие железа в индустриальной цивилизации того времени, малокровие является, по-видимому, хронической болезнью эпохи. Между тем, напоминает нам бывший студент-медик, ее причиной служит недостаток в крови красных шариков, окрашенных гематозом — веществом, содержащим железо. Страницы газет заполнены рекламой всевозможных «тонизирующих» средств.
«Один нашел верный способ отваривать железнодорожные рельсы и умещать, по крайней мере, три их дюжины в одной семидесятиграммовой бутылке; все это не приносит вреда и дорого стоит. Второй превратил в пилюли пушечные ядра, которые в виде безвредных шариков приносят неплохие доходы. Наконец, третий приготовляет настой из паровозных осей: его действие настолько эффективно, что и страдающие одышкой, и самые тщедушные смогут через несколько дней разломать Обелиск[32], как палочку ячменного сахара, или скрутить спиралью Июльскую колонну[33]. Все это замечательно, и названные средства превосходны. Но — увы! — они не всем по карману. Я же нашел простой и верный способ влить во все страдающие малокровием артерии благотворную жидкость, которая должна придать побледневшим шарикам столь желанный чудесный пурпурный цвет».
Подобное изобретение вызывает у вас опасения. Вы правы. «Вот, в двух словах, о чем идет речь. Я не делаю из этого секрета. В Париже невероятно разрослась сеть трамвайных линий. Тысячи метров железных лент, вделанных в мостовую, вьются вдоль наших улиц и бульваров. Заметили ли вы, что во время дождя это железо под воздействием влаги быстро подвергается коррозии, а вода, сразу насыщенная ржавчиной, приобретает цвет охры, свойственный перекиси железа. Нам нужен железистый препарат, активно действующий, эффективный, недорогой; так вот, он уже готов, он мгновенно получен в результате очень простой химической реакции. Достаточно его собрать. Все просто».
Железистый раствор потечет по небольшим дренажным трубам в зависимости от естественного склона улиц в коллектор, где будет тщательно отфильтрован; таким образом все парижане получат бесплатно «чистую, как родниковая вода, жидкость безупречного вкуса, активно действующую, приятную, не отягощающую желудок […]. Мы просим муниципальный совет […] добавлять новый препарат в воду фонтанов. Благодаря такой мере, столь же простой, сколь и демократичной, каждый сможет без хлопот пить целебную воду во время прогулок, сколько вздумается».
Балансируя между научной фантастикой и шуткой, Буссенар, очевидно, забавлялся, повергнув в замешательство не одного читателя «Пти паризьен»…
Последняя статья из серии «Картины Парижа» от 26 декабря 1878 г. под заголовком: «Сочельник» показывает, что Буссенар ценит хороший стол и привержен многовековым французским гастрономическим традициям. Рождественское пиршество вдохновляет его: «Глава из Рабле, освещенная газовыми фонарями и растиражированная по числу колбасников в Париже, меню свадьбы Гамаша[34], приготовленное торговцами жареным мясом, радовали вчера глаза парижан в ожидании праздничного застолья. Нет, старые традиции не умирают, что бы там ни говорили!»
32
Обелиск из Луксора (Египет), установленный в Париже на площади Согласия в 1836 году.
33
Бронзовая пятидесятиметровая колонна, установленная на площади Бастилии в Париже в ознаменование Июльской революции 1830 года.
34
Литературная аллюзия: Рыцарь Печального Образа в сопровождении своего верного Санчо прибывает в деревню, где богатый крестьянин по имени Гамаш празднует свадьбу. Она может сравниться с обедом Гаргантюа: на вертеле целиком жарится бык; в его брюхо зашита дюжина молочных поросят; в огромных котлах варятся целые овцы; уже приготовленные цыплята, кролики, зайцы развешаны на деревьях; высятся горы хлеба, сложены стены из сыров; в больших чанах кипящего масла жарятся кондитерские изделия, которые вынимают внушительных размеров лопаткой и т. д. Выражение «Свадьба Гамаша» стало поговоркой для обозначения пантагрюэлического пиршества, по своему обилию переходящего всякие границы.