Так же, как и его отец, Тотор — “малый коренастый, кряжистый, энергичный, с порохом в крови”. У него “блестящий и лукавый ум”, которого вполне достаточно, чтобы продемонстрировать, что он — “парень бравый, быстро возбуждающийся, непосредственный, немного сорвиголова, открытый и доверчивый”. В нем это проявляется так же ясно, как и во Фрике. Тот же смех, та же пылкость, та же болтливость. И хотя моя бледная худоба далека от мускулатуры любимых героев, я восполнял пробелы, мысленно представляя их подвиги.
Фрике, о котором писатель вновь вспоминает в романе “Сын парижанина”, “забавляется, словно блаженный, без передышки борясь с трудностями”. Он и в самом деле пребывает в состоянии благости: он ликует, когда сражается до изнеможения, от него исходят потоки жизненных сил и счастья, которые свойственны лишь юности, свободной от всех волнений. Жизнь в действии, уверенность в собственной непогрешимости, невинности — вот истинный триумф наивного детского ума.
Возможно, стоило бы опасаться, что, растиражировав приключения парижского сорванца, Буссенар умерит свой пыл, а его персонаж превратится в бездушную марионетку. Но ничего подобного случиться не могло по той простой причине, что Фрике являлся двойником самого писателя, его идеальным воплощением. Правда, Буссенар не был истинным парижанином: он родился возле Питивье, неподалеку от Орлеана. В Париже он учился на врача и защищал столицу во время осады 1870 г.
Те же излюбленные черты мы обнаруживаем у других его персонажей, более взрослых, например у главного героя романа “Под барабанный бой”, зуава Франкёра, который сражается с австрийцами в Палестро и Маженте. Это бывший парижский рабочий, а теперь капрал. В свои двадцать три года он “от кисточки фески до носков гетр” остается “уличным мальчишкой”, с “живым взглядом, светлым смехом, веселым говором” и “его неутомимая юность бьет через край”.
В романе “Мексиканская невеста” главное действующее лицо — похищенный ребенок, который, сбежав от своих похитителей, становится матросом, а затем ковбоем. “Неуклюжий смельчак”, “отважный безумец”, “бойкий малый, несущий в себе неистовую радость жизни”. Взрыв насмешливого хохота, звучный голос, несколькими ударами кулака он сваливает шесть человек из десяти. Некоторые отрицательные герои также обладают знакомыми чертами, например Марко-Разбойник, возглавляющий албанских бандитов в романе “Террор в Македонии”. “Ироничный, надменный, блистательный”, с голосом “насмешливым, пламенным, громовым”. Ему двадцать пять лет, взгляд “излучает дикую энергию”, у него “профиль хищной птицы”.
И все-таки обычно эта ликующая сила населяет рыцарские души, подобные Железной Руке в произведении с тем же названием. Он сам говорит о себе: “Меня привлекает опасность. Я не могу видеть, как кто-то попал в беду, и не рисковать своей шкурой, чтобы спасти его”. Или Том-Укротитель, чье имя также служит заглавием романа, “блистательный авантюрист”, “неисчерпаемый кладезь благородства”, альтруистически напоивший своей кровью несчастных узников, умиравших от жажды.
Таким образом, обобщенный герой Буссенара отвечает трем критериям: радость жизни, безудержная энергия и тяга к самопожертвованию. Крепкое здоровье дарит ему отличное настроение, а также избыток сил, которые позволяют надеяться не на Бога, а лишь на самого себя, и плевать на дьявола.
“Эта жизнь на пределе, эти невероятные прыжки в попытке достичь невозможного” — вот что привлекает сына парижского сорванца. Буссенар наделяет своего героя такой скоростью и точностью, что тот всегда убивает муху одним ударом. В противоположность Анри Летюрку, у которого отдельные эпизоды не связаны единым ритмом, создатель Фрике являет глазам читателей живое повествование, вплетая в его канву удовольствие, радость, вызов опасности, беспечность.
Действие в его романах разворачивается с первых же страниц. Захватывающая сцена сразу увлекает читателя и одновременно выводит героя на первый план, после чего автору остается только дать по ходу дела необходимые пояснения. Классический прием для начала романа с продолжением — обмен репликами, резкий, нетерпеливый, динамичный. У Буссенара действие не останавливается ни на секунду. Эта многообещающая неустрашимость, это знаменитое хлопанье хлыстом, эта насмешливая стремительность свойственны всем этапам повествования.