Другой брат, Франсуа Бинье де Бланди, так называемый граф, женится (исключительно ради денег) на властной Атенаис. В тридцать девять лет графиня начинает чувствовать себя стареющей женщиной и изменяет мужу с его секретарем Анри. Этот элегантный молодой человек двадцати четырех лет, немного циничный, идет навстречу графине, так как видит, что она нуждается в нем сильнее, чем он в ней. Выясняется, что Анри — не кто иной, как брат Аннет, «малыш». Они были разлучены еще маленькими и вновь встретились, желая только одного — отомстить. Жан Бинье, второй сын Жерома Бинье, влюбившись в Жюльенну, порывает со своим отцом, который отказывает ему в браке с «нищенкой». Что касается Кок-Ружа, тот плюет на Франсуа Бинье, браконьерствуя на его землях, несмотря на разнузданную травлю, которую развязал против него мэтр.
Наконец, появляется удивительный персонаж, Каде, батрак с фермы Жерома Бинье, одновременно костоправ и колдун. Он влюблен в «Золотце», толстушку с фермы. Теперь вы понимаете заглавие первой главы, «Любовь в полях»! Каде хочет заполучить девять «неразменных» луидоров и для этого собирается воспользоваться заклинанием… Сцена колдовства с окровавленной жабой и молитвой «Отче наш», произнесенной задом наперед на рассвете, достойна лучшего фильма ужасов!.. На этом, к сожалению, рукопись заканчивается. Остается догадываться, каково было бы продолжение…
Не побоимся заявить: этот роман — вне всякого сомнения, одно из лучших произведений Буссенара. Как умело он разоблачает в нем «сильных мира сего», как тонко и проницательно выстроены диалоги и интриги! Мы можем только сожалеть, что роман не закончен, поскольку перед нами — доказательство истинного литературного таланта, в то время как некоторые эстетствующие литературоведы напрасно стараются показать, что романы Буссенара лишены психологической глубины, истинной человечности и каких-либо следов социального исследования.
Бьемся об заклад, что Буссенар критиковал сам себя, прекрасно представляя, в каких сценах этого романа, жестокого, страшного, а иногда и аморального, издатель мог быть шокирован его откровенностью, например, как в том чувственном эпизоде, который был прерван. Алчность разбогатевшего крестьянина, двуличность новых буржуа, презрение собственника к неимущему, а с другой стороны — решимость жертв воспользоваться самыми изощренными способами истязаний, расшатать невыносимую власть своих старинных преследователей… А знойное сладострастие Торпий? Для читателей «Журнала путешествий» это было слишком.
В сущности, почти то же самое впечатление возникает, когда читаешь «Письма крестьянина», опубликованные в «Гатине». Представляется, что Буссенар не высказался до конца, что у него было неодолимое стремление к решительным мерам, к правде, которая ранит и которая попадает в самую точку, к разоблачению низменных инстинктов человечества, скрытых под вполне благополучным фасадом.
Буссенар мог бы стать убежденным полемистом, пламенным памфлетистом, и, возможно, он не просто так следовал правилам жюльверновской литературы, которая столь удачно сочетала его тягу к знаниям, острое ощущение полезности колониализма с неутолимой жаждой приключений… Он обратил собственную насмешливость в насмешливость Фрике, собственную ярость в природные катаклизмы или несчастья бедняков, жажду справедливости в наказание вымышленных «злодеев» всех мастей, циничных торговцев живым товаром, отвратительных людоедов, ненавистных прусских завоевателей, индейцев, собирателей скальпов, американских миллионеров, азиатских интриганов, финансовых воротил… и всех прочих!
Если эта гипотеза хоть немного правдоподобна, возникает вопрос, хорошо известный любому писателю — заложнику своего дела: автор, который пишет для молодежи, не может позволить себе говорить все. Должен ли он умолкать и всегда повторять только то, что предписывает ему его амплуа?
Среди хора традиционных похвал, раздающихся после кончины какой-либо личности, непременно появляется несколько диссонирующих голосов. Очень нравственная «Луарская газета», обеспокоенная подозрительными обстоятельствами смерти, о которой покойный лично объявил своим друзьям, заключила: «почти очевидна вероятность суицида!»
Что касается «Луарского патриота», другой клерикальной газеты роялистского направления, та действовала напрямик, обвинив умершего в том, что он в своих романах призывал к преступлению. «Ярый антиклерикал, господин Буссенар на протяжении двух недель публиковал в газете “Гатине” настолько грязные статьи из области фантазии, что осмелился подписать их только псевдонимом “Франсуа Девин”[…] Эта посредственная литература пользуется некоторым влиянием. Неоспорим тот факт, что наши юные современники захвачены историями путешествий, поставщиком которых был господин Буссенар.