— Я смог использовать одно заклинание, могу назвать его Телекинезом. Оно отталкивает противника.
— А покажи форму, с которой ты его использовал, — попросил Умот.
Сказал, а у самого глаза аж загорелись, как у кота, который сметану учуял. Я пожал плечами. Какая там форма. Просто провел рукой по воздуху по спирали, и тут взгляд Юры потух. Видимо, Америку я ему не открыл.
— Мыследвижение, — кивнул он.
— Как использовать это заклинание не только для того, чтобы оттолкнуть противника? Я видел, как рубежники контролировали его силу и дальность.
— Представь в голове, что образуешь спираль. Только на самом конце ее нечто вроде запятой. Куда смотрит ее хвост, туда и будет направлено заклинание. А от длины хвоста зависит сила. Если он короткий, Мыследвижение выйдет резким, если вытянутый, напротив.
Я кивнул. Теперь хотя бы понятно, как Инга меня так ласково и нежно отодвинула в сторону, когда хотела убить Вранового. Запятую удлинила.
Что делают мальчики после получения нового красивого вертолета или машинки? Конечно же, играются с ними, пока не сломают. К примеру, купит сорокалетний юноша сварочный аппарат для пластиковых труб, разве закончится все на ванной? Нет, конечно. Отсюда и появляются полипропиленовые теплицы, заборы, шезлонги, стулья. А если жена вовремя не отберет игрушку, что и похуже.
В моем случае игрой была практика.
Вот и я сразу повторил форму заклинания. Ближайшая лавка взмыла вверх и влетела в стену, разлетевшись на части. Угу, понятно — с направлением все хорошо, а вот запятая вышла очень короткой.
— Матвей! — закричал Умот. — Что ты делаешь?
— Практикуюсь, что же еще.
— Этим нужно заниматься не здесь! Для этого есть специально отведенные места.
Я кивнул, поднимаясь на ноги.
— Матвей! Ты куда?
— В специально отведенные места. И вообще, я похоже закончил вашу школу выходного дня экстерном. Спасибо, мастер, — шутливо поклонился я, соединив перед собой ладони. — Ты научил меня всему, чему умел. Теперь я отправляюсь в многолетнее путешествие, чтобы постичь тайны великих мудрецов.
И вышел. Судя по вытянувшемуся лицу Юры, он не понял, что это шутка. Вот тяжело общаться с людьми без чувства юмора. Что ж, видимо, на этом мое обучение действительно закончилось. Смысл тут ловить, чтобы узнать историю образования Новгородского рубежного княжества? Нет, интересно, конечно, но жизнь у меня еще интереснее. И если будет скучно и много времени, можно об этом почитать в книжной клети.
Я на несколько секунд замешкался, размышляя, чем заняться во внезапно образовавшееся окно. А пока думал, за спиной послышался шум открываемой двери.
— Матвей.
От незнакомого женского голоса я даже вздрогнул. А когда обернулся, увидел Ритву.
— Тоже решили сбежать от этого горе учителя?
— Нет, только на минутку вышла. Нам так и не удалось поговорить. Я хотела сказал «спасибо». За то, что вы сделали для меня и для Пентти. Как я поняла, вы не обязаны были.
Пентти — это вроде Врановой. Точно, Ткач именно так его и назвал. Забавно, конечно, слышать настоящее имя того, кто пытался тебя убить. Это сразу как-то его очеловечивало. Правда, я и Вранового уже не воспринимал, как врага.
Что до «благодарности», она вышла намного сдержаннее, чем от Натальи. Нет, искренняя, но не особо большая. Вот забавно, с того времени, как я стал ведуном, уже услышал «спасибо» от трех людей. Самым весомым оказалось благодарочка от Следопыта. А между тем, до нового рубца хист даже на треть не заполнился. Все, Мотя, встречай высшую лигу. Здесь жизнь намного сложнее.
— Вы как-будто не особо рады?
— Я этого не просила, — ответила Ритва. — Но жизнь лучше, чем смерть.
Я кивнул. Даже уже собрался попрощаться, ожидая, что на этом наш разговор будет закончен. Однако рубежница была иного мнения.
— Матвей, так получилось, что я никого здесь не знаю и мне не к кому обратиться. Мне нужна помощь.
Снова здорово! Нет, я понимаю остальных, они хотя бы знают о моей репутации мальчика-помогая. Которого хлебом не корми, дай возможность людям произнести: «Спасибо». Но эта-то как прочухала? Или правду говорит и я единственный человек, которого она хоть шапочно, но знает? Да уж, Матвей, ты стал параноиком почище Хемингуэя. С другой стороны, как им тут не стать?
— И что вы хотите? Убить того, кто убил вашего мужа?
— Нет, — мягко покачала головой Ритва. — Смерть плодит смерть, а ненависть лишь ненависть. Пентти это уже не вернет.