Если честно, я по-прежнему не знал свое нынешнее положение. С одной стороны, я помог преступнику отдать хист и ослушался человека князя. Меня оправдывало только, что сразу Ткач не представился, и я вроде как не знал, кто передо мной. Подумаешь, какой-то кощей. Мало ли их тут ходит?
Бред, конечно. В том-то и дело, что мало. Но снявши голову, по волосам не плачут. Посмотрим, куда заведет меня мой альтруизм и склонность помогать всем и вся. Даже врагу. Прошлому врагу. Как выяснилось, Врановой оказался не таким уж плохим типом. По сравнению с прочими рубежниками, у него хотя бы был смысл жить. Да и творил зло ради благих целей. Тогда как остальные даже не задумывались о таких тонких сентенциях, как преданность и любовь.
Конечно, друзьями бы мы точно не стали. Не нравятся мне те, кто не ухаживает за собой. Я вон даже Митю заставил ногти стричь, хотя тот плакался, что это бесполезно. Ну да, растут они у чертей в раза три быстрее, чем у людей. Так что теперь, неопрятным ходить? Купил несколько пар маникюрных ножниц и торжественно вручил Мите.
Однако вместе с тем я искренне сочувствовал и сопереживал Врановому. Более того, считал, что он все сделал справедливо и великодушно, насколько это вообще возможно. Мало кто мог бы пожалеть своего врага. А он не стал убивать Ингу.
В общем, в нынешнем положении основную ставку я делал на то, что проникну в Подворье незаметно, найду Следопыта, и мы вместе отправимся лихо побеждать его Лихо. Каламбур, конечно, так себе, но мне понравился.
Но куда ж мне без своего коронного везения?
Поначалу все шло даже хорошо. Народу в Подворье было не сказать, чтобы много. Все же день, нормальные рубежники заняты делами, это только всякие балбесы шляются и мешают всем жить.
А вот стоило мне войти в общинный дом, как навстречу мне шагнул ни много ни мало сам воевода. И судя по вытянутым в струнку разной степени помятости рубежникам, тут было нечто вроде собрания. Ну, или разбора полетов. Главное, что основной пилот уже залетел. Я, то есть.
— Бедовый! — налились чем-то неприятно красным глаза воеводы. — Ты-то мне и нужен. Пойдем-ка со мной.
Я видел Следопыта за могучей спиной Илии, чувствовал крохи его хиста, но ничего не смог сделать. Мы направились к кружалу, хотя что-то мне подсказывало, что точно не праздновать. Ладно, лишь бы не поминать, с остальным разберемся.
По пути я думал даже не о том, что мне сейчас скажут. А сомневался, настоящий ли это воевода или опять китайская версия с маркетплейса. Поэтому не придумал ничего лучше, чем вытащить одну монеты из мошны со Слова. И затем бросил воеводе ее чуть ли не под ноги.
— Илия Никитич, погодите, вы вроде уронили!
Илия заозирался, а потом поднял монету.
— Я точно не мог, — сказал он, хотя тут же убрал деньгу на себе на слово. Чем порушил мою теорию окончательно.
Оборотни не могли применять заклинания и касаться серебра. Это я уже узнал из собственной тетради. Правда, там про перевертышей ничего не было. Но они, как я понял, к оборотням тоже относились.
Метод, конечно, хороший, но уж очень затратный. Этак я все деньги просажу в поисках перевертыша. А судя по тому, что даже воевода серебрушку забрал, остальные рубежники точно хозяина искать не будут.
Теперь на повестке другой вопрос — можно ли доверять Илие? Не связан ли он с Шуйским. Ведь Врановой, как я понял, сначала действовал если не по указке воеводы, то с его молчаливого согласия. Когда дело дошло до вурдалака, тут уже у Илии терпение кончилось. Но если бы меня убили, так ли уж горевал ли воевода? Или, может, наоборот, обрадовался? Короче, не сказать, чтобы я сильно ему доверял.
Мы сели за дальний стол, впрочем, ничего заказывать не стали. Воевода провел рукой по воздуху, и перед нами возник еле заметный, полупрозрачный полог. Посторонние звуки сразу отсеклись, словно мы находились в звукоизоляционной комнате.
— Рассказывай, — не сказал, почти приказал Илия. — Подробно.
Забавно, но еще час назад я опасался этого разговора. А теперь вдруг понял, что ничего он мне не сделает. Хотел бы, уже сделал. Значит, со мной будут пытаться договариваться. Интересно о чем? С меня вроде и взять нечего. Хотя погоди-ка, я же теперь ведун. Пусть, наверное, самый молодой и непутевый, но все же.
— Мне эта школа сразу не понравилась. Но там вариантов особо не было. Другая находилась через два квартала, эта же почти в соседнем дворе. Я не говорю, про обшарпанные стены и крышу с битым шифером…
— Ты сейчас про что? — растерялся Илия.
— Про жизнь свою, как и просили, подробно. Или с садика начать?
— Ты мне тут паясничать вздумал⁈