Вот и Фекой был сцеплением Анфалара. Но по мне, часто возникали моменты, когда ради построения нового порой нужно отпустить старое. Либо не ныть, что ничего не получается. Конечно, дай-то бог, чтобы все сложилось хорошо. Вот только у меня было определенные сомнения по поводу крона и его благожелательности.
— Для меня была честь познакомиться с вами, Форсварар и Анфалар, — сказал я. — Могу ли я теперь идти?
— Почти, — ответил правитель. — Мы не выразили самого главного.
Он махнул рукой и Анфалар помог подняться своему, как выяснилось, ровеснику. Я, недолго думая, подхватил правителя под другую руку. И так мы выбрались наружу. Где у самого подножья холма выстроились почти все рубежники твердыни — чуть менее полсотни стражников, отмеченных Скуггой. Даже включая отверженных.
— Мы, славные хранители города Фекой перед лицом своих товарищей преклоняемся перед твоей храбростью и доблестью, Матвей.
Форсварар говорил негромко, но в идеальной тишине его слова разносились далеко.
— Да хранит тебя Скугга, добрый брат.
— Хранит тебя Скугга, брат!
А я все же понял, что в местном наречии придется еще долго практиковаться. Потому в данном пожелании было скрыто то, что я любил больше всего. Таким образом стражники выражали благодарность. И многие даже искренне. Потому я упал на спину, чуть не утянув за собой Форсварара. Передо мной расстилалось темное небо Изнанки, а на сердце появился новый, местный рубец.
Глава 21
Наверное, это было самое необычное «повышение» из всех, которые со мной случались. Понятно, что каждый раз эмоции при получениии нового рубца были все ярче. Но тут оказалось нечто еще. Странное, сложно объяснимое.
Хист Скугги вроде встроился в общем промысле, но при этом держался будто обособленно. Он предстал жирной пленкой, которая отличалась меньшей плотностью и плавала на поверхности воды. И в то же время было четкое понимание, что все это часть одного целого.
Забавное ощущение. Мне казалось, будто я раздвоился. Стал одновременно рубежником двух миров. Хотя вроде и ограничений никаких не было. Любой, кто являлся частью этого мира, мог уйти в наш. Да, я пока не особо много видел тех, в ком промысел Изнанки, но я вообще мало что видел.
Вокруг меня собрались все стражники, всерьез опасающиеся за здоровье «спасителя». Правда, самые слабые, однорубцовые, тут же стали отходить подальше. Им было некомфортно находиться рядом с ведуном, который еще сильнее возвысился. Другие смотрели с явным любопытством. В том числе мои высокоранговые товарищи. И что-то мне подсказывало, что Форсварар все понял о промысле своего гостя. По крайней мере, он деликатно не стал ничего расспрашивать. Вот люблю умных мужиков, с ними и помолчать приятно.
Вот тоже любопытно. Произойди подобное в родном Выборге, я бы невероятно напрягся. Сейчас же поднялся с пыльной земли и лишь беспокоился за степень опрятности одежды. Местная земля оказалась чересчур пачкающей.
Наверное, не так Форсварар думал закончить церемонию, но в жизни часто все идет не так, как мы рассчитывали. Правитель поднял руку и мне принесли внушительный сверток.
— Некогда у нас было много лунного серебра, но со временем мы потеряли доступ к руднику. Теперь единственное богатство — то, что удается получить с тварей. Здесь самое ценное, что нам удалось собрать за последние месяцы. Жвала, клыки, яд и слюна тварей. Будь у нас травник или алхимик, мы бы сами сделали из них дорогие зелья. Но ты можешь продать их в своем мире. За них дадут много денег.
— Спасибо, — сказал я, бережно принимая сверток.
А что делать, не отказываться же? К тому же, я действительно ощутимо просел по деньгам в последнее время. А глупо отворачиваться от того, что само идет к тебе в руки. К тому же, не скажу, что эти вещицы я получил как-то незаслуженно.
— И запомни, Матвей, ворота Фекоя всегда открыты для тебя, а каждый стражник почтет за честь пригласить тебя в свой дом.
— Я обязательно вернусь, Форсварар.
Вдобавок я даже поклонился, хоть знал, что тут не любят этих церемоний. Правитель неожиданно ответил тем же. Анфалар не собирался сдерживаться и обнял так, что все кости захрустели. Даже те, о существовании которых я не подозревал.
— Я буду ждать тебя, — сказал он. — Ты обещал принести еще хлеба.