Парень дошел до своего рабочего места. Больше размышлять некогда, надо сосредоточенно накручивать гайку на резьбу.
Конец рабочего дня. Отбой. Снова попытка увидеть осознанный сон и снова неудачная. «Определенно, нужно найти Виолу», — подумал Максим, когда проснулся. Он снова попытался вспомнить биографию своей версии этого мира. Правда, какие-либо подробности воскресить в памяти не удалось, только общие сведения.
Детство. Максим проводит целые дни за компьютерными играми, за что его ругает мама. Потом она научилась включать родительский контроль. Максим обратился к папе, но тот сказал, что мама права: много играть вредно, и лучше бы он шел учить уроки. На что резонно заметил, что для того, чтобы учить уроки тоже нужен компьютер. Ибо бумажные учебники давно отменили. Отец согласился, и вскоре настроил родительский контроль так, чтобы можно было получить доступ только к учебным материалам и школьному чату.
Потом почему-то вспомнился урок истории. Наверное потому, что его вела довольно симпатичная учительница, одетая в черный жакет и черную юбку до колен. Ее золотистые волосы были заплетены в култышку. Алла Павловна, так звали учительницу, рассказывала о том, что в 1930 году Россией правил царь Петр-IV, который провел земельную реформу. Какую именно реформу провел царь, Максим вспомнить так и не мог, он помнил только как пялился на область декольте учительницы, где из-под воротника белоснежной блузки выглядывал кусочек груди.
«Царь в России в 1930 году, серьезно? — удивленно подумал Максим, — Тут что, не было Революции?».
— Что такой загруженный? — спросила подсевшая рядом женщина со спутанным волосами.
Кажется, Максим недавно с ней разговаривал, там еще было двое мужчин, и они обсуждали новенького, который пришел на завод из внешних трущоб. «Вчера она была более опрятной», — подумал парень.
— А чему радоваться? — плечами парень.
— И, правда, не чему.
«Как же ее зовут?» — попытался вспомнить Максим.
И тут с ней поздоровался проходящий мимо рабочий:
— Маш, привет.
— Привет, Дим, — ответила та.
Рабочий последовал дальше, а Маша и Максим некоторое время сидели молча. Женщина уныло доедала свою кашу, в то время как путешественник по мирам уже осилил свою порцию.
— Слушай, а кто такой Петр-IV? — вдруг спросил он.
Парень хотел разобраться, что это за мир, узнать его историю и чего вообще тут можно ожидать.
Маша удивленно посмотрела на него и сказала:
— Что, в детстве уроки истории прогуливал?
Тот кивнул.
— Странный ты, — пробормотала она и больше ничего не сказала, продолжив жевать кашу.
— Ты тоже не знаешь, кто такой Петр-IV? — продолжал допытываться Максим.
— Я тебе кто, учебник истории?! — вспылила вдруг женщина, — поищи сам, если так интересно. И не задавай глупых вопросов.
— Ладно, — пожал плечами Максим, взял тарелку, бросил в контейнер для грязной посуды и пошел работать дальше.
Вечером общаться было особо не принято. Когда конвейер останавливался, рабочие шли в свои спальные ячейки. Некоторые принимали душ, но большинство ложилось спать немытые: вот поэтому в хостелах стоял такой тяжелый запах. Заглянув в душевую кабину, Максим сразу понял, почему мало кто моется: душ был платный и весьма недешевый.
Сегодня Максиму снилось, что он поджег обернутую в рубероид трубу. Пламя разгоралось медленно. Сначала это был небольшой огонек, который парень наблюдал через окно автобуса, который ехал по какому-то лесу. Затем начался настоящий пожар, заполыхали деревья. Максим постоянно думал о том, что оставил там отпечатки пальцев, и по ним его найдет полиция. Автобус постепенно превратился в цех, где парень подсоединил провод к станку и воровал электричество. Затем он оказался в каком-то офисе, где за ним пришли следователи. Оказалось, что они через воровство электричества вышли на поджег и нашли его.
«Ну и сон», — удивленно подумал парень, когда отрыл глаза. Пока он шел до своего рабочего места, его мысли крутились вокруг фразы «воровал электричество». Это почему-то казалось важный, как будто бы связанным с этим миром, точнее с тем человеком, в тело которого попал Максим. А еще парень почему-то подумал, что этот сон как-то поможет ему бежать отсюда.
Снова, шагая до своего рабочего места, парень попытался вспомнить себя в этом мире. Память услужливо подставляла картинку учительницы в черном жакете и черной юбке, белую блузку и краешек груди, выглядывающий из области декольте. И тот злосчастный экзамен, за который парень получил двойку, потому что не смог вспомнить, кто такой Петр IV. Уже потом, когда Максим стоял у конвейера, в мозгу всплыли слова его отца: «Глупый. Дело не в земельной реформе. Это была просто формальность. Петр IV сдал Россию проклятым американцам. И вот теперь у нас будет как у них: есть люди наверху, и есть внизу. Но никого нет посередине». Мальчик тогда возразил: «Но мы-то средний класс». Его отец грустно вздохнул, и проговорил: «Это ненадолго, сынок. Мы-то пожили. А вот как вы будете жить…».