Подумав, что враг наверняка хочет проникнуть в дом, куда путь ему был заказан, он не выдержал и в три прыжка встал на полпути и, раскинув руки, перегородил дорогу.
— Куда вы идете? — проговорил он сурово.
— Эта дорога ведет лишь к одному месту.
— Тогда что вам нужно?
— Вы. Я хочу с вами поговорить.
— А я нет!
Спокойно Тремэн спешился и бросил поводья: он знал, что Али не двинется с места. Его глаза сощурились, а рот изобразил насмешливую улыбку.
— Вы не обязаны мне отвечать, но думаю, что будете не правы. Речь идет о делах.
Не ожидав услышать подобное, Габриэль несколько успокоился.
— О делах? Между вами и мной?
— Почему бы и нет? Я узнал, что замок хотят разрушить. А сам только что построил дом и приехал выяснить, как владелец распорядился насчет деревянных стенных панелей, которые я хотел бы купить. Готов предложить хорошую цену.
Габриэль был сбит с толку. Судя по всему, он был не в курсе.
— Не знаю, что вам ответить. Внутри пока ни к чему не прикасались. Кроме мебели, конечно, — ее вынесли.
— Кто этим занимался?
— Нотариус госпожи баронессы.
— А 6 панелях и каминах речи не было?
— Бог мой… нет!
— Было бы жаль их поломать: прекрасные вещи, а я не терплю, когда уничтожают красивые вещи… — сказал Гийом строго и задумчиво, и это подействовало.
— Да, а как вы узнали, что будут сносить?
Тремэн и не подумал раскрывать свои источники. Он непринужденно пожал плечами.
— Совершенно случайно. Вчера я заезжал в Шербург за покупками после посещения зеркальной фабрики в Турлавиле и встретил подрядчика, который взялся разрушить замок. Господина…
Нахмурив брови, он сделал вид, что вспоминает фамилию, как будто она вертелась у него на языке, и его собеседник, разумеется, попал в ловушку.
— Господина Ванье?
— Его самого. Он-то мне и сообщил, что завтра начнут крушить стены, но ничего не мог сказать о судьбе панелей. По его словам, владелец, наверное, уже распорядился об этом, но поскольку он не был уверен, я примчался сюда в надежде на удачу. Придется съездить к нотариусу и разузнать. Хотя… может, вы знаете, не собираются ли перестраивать замок в другом стиле? Тогда было бы разумно сохранить внутреннюю отделку и использовать потом…
— Я ничего не знаю, сударь. Мне велено наблюдать за работами…
— Хорошо! Благодарю вас, — вздохнул Гийом и повернулся, собираясь поставить ногу в, стремя, но не спешил подняться в седло и задумчиво посмотрел на молодого человека.
— Вам, наверное, тяжело будет смотреть, как погибает этот старинный дом? Я знаю, что это такое.
Тот тряхнул плечами, словно желая избавиться от груза.
— Да, немного, но моего мнения не спрашивают. Я делаю то, что прикажут, и меня это устраивает.
Тремэн кивнул, и, решив не давать монеты, которую бы с презрением отвергли, опустился в седло.
— Приветствую вас! Вы, несмотря ни на что, мне нравитесь. Когда-то я видел, как горел дом моего отца, и знаю, каково это.
Кивнув на прощание, он развернул Али и, весьма довольный встречей, ускакал галопом в редкий лесок. Завтра на рассвете он отправится в Шербург, куда король приедет лишь к вечеру. У него будет время разыскать господина Ванье, от которого он без особого труда рассчитывал кое-что узнать: ведь даже состоятельному антрепренеру не помешают несколько золотых…
Гийому нравился Шербург с его низенькими домами и светлыми улицами, проложенными менее ста лет назад, с его черепичными или тяжелыми сланцевыми крышами, будто начищенными сильными ветрами. Приютившийся у подножия горы Руль в изгибе широкой бухты, глубины которой хватало даже для самых крупных кораблей, городок не мог защитить их во время жестоких штормов, пока Людовик XVI не приказал построить большую дамбу. Лишь мелкие рыболовные и торговые суда заходили в небольшой порт, расположенный в устье реки Ивет. Когда-то в Шербурге были крепость, ощетинившаяся дюжиной башен, и солидный земляной вал, но его сровняли по приказу короля-Солнце в надежде заменить красивыми укреплениями, спроектированными господином де Вобаном, да так их и не построили. За просторным рейдом наблюдали лишь два оборонительных сооружения, на стенах которых играли блики и причудливые волнообразные тени. В древности крупным портом был Барфлер, именно там высаживались английские короли, приходившие с войной на землю Франции. Они завидовали красоте Шербурга, открытого всем ветрам, но он был для них лишь «козлом отпущения». Здесь, на глазах у жителей города, выбежавших из Троицкой церкви, где они молились за спасение порта, английские брандеры подожгли и взорвали «Королевское Солнце» — флагманский корабль господина де Турвиля, красивее которого никогда еще не строили. Вместе с ним погибли «Победоносный» (его выбросило на мель у входа в порт) и «Великолепный» (под Турлавилем), как раз накануне того дня, когда в Ла-Уг разбились, еще тринадцать кораблей, — все они были непобедимы, но из-за отсутствия на Ла-Манше защищенного порта им негде было укрыться…
Историю эту Гийом теперь хорошо знал, проведя не одну бессонную ночь с аббатом де Ла Шенье; трагическое сражение при Ла-Уг было его страстью; отныне оно увлекало и его молодого друга… Каждый раз, завидев Шербург с дороги, Гийом словно наяву видел как в радужном небе пылает золотисто-голубой королевский корабль. Он слышал, как кричали раненые, которых, рискуя жизнью, пытались спасти рыбаки, и как молились женщины. Пылавший в его воображении огонь еще больше подогревал его ненависть к англичанам, и теперь он радовался, наблюдая за кипевшей работой, которую начали еще три года назад, надеясь превратить стоящего на передовом посту часового Франции в надежный и неприступный порт, каким он заслуживал стать.
Сегодня Шербург был празднично убран в ожидании августейшего посетителя, развернув на входе, как в средние века, яркие полотнища, куски шелка и даже несколько старинных гобеленов. Их было немного, так как в городе насчитывалось лишь семь знатных фамилий, чьи представители во главе с герцогом Бевронским, Анн-Франсуа д'Аркуром, должны были собраться для встречи короля. Ожидали кого-то из де Мортемер и де Буажлен, а также еще несколько человек, — все они обычно составляли некое подобие двора в прекрасной резиденции губернатора (в прошлом аббатство Нотр-Дам), с ее садами, сбегавшими к подножию холма, на котором расположен Октевиль. Но рожденная в недрах торговли буржуазия окрепла и стремилась заявить о себе. Повсюду виднелись флажки, вымпелы, всевозможные знамена и стяги, потому что каждый хотел выразить признательность доброму королю, который превратил едва залечивший свои раны, немного сонный городок в гигантскую стройку, где, не покладая рук трудились восемьсот плотников со всей Франции, не считая теснившихся в бухте бесчисленных судов для перевозки материалов. Завтра, когда Людовик XVI посетит порт, он будет идти по ковру из живых цветов…