От тишины звенело в ушах. Тигрица с интересом уставилась на черно-белое животное.
— Да что ты такое, скажи на милость?
Дикобраз яростно затрещал иглами.
— Именно. Сплошные иголки и воздух, ничего больше. Зачем бы мне есть иголки?
— Я задался ровно тем же вопросом, — дерзко ответил дикобраз, — в тот раз, когда вы на меня набросились.
Тигрица прищурилась, не вполне уверенная, оскорбили ее или нет. Мощной лапой она поскребла морду, словно пыталась что-то вспомнить.
— Берегись, малыш дикобраз, — угрожающе проворчала она. — Всякое случается. Даже здесь, в «культурном обществе». — Она вздернула черную губу, обнажив огромные клыки, сверкающие в полумраке, словно кинжалы. — Хссссс!
Дикобраз взвизгнул и поспешил спрятаться в своей витрине, а по залу разнеслось эхо от нескольких приглушенных вскриков. Тигрица усмехнулась и, повернувшись, смерила сердитым взглядом Тома, по-прежнему стоящего на лестничной площадке.
— Ты спросил меня о сапфире, — фыркнула она. — Это старая байка. Тем не менее я полагаю, та клуша там, внизу, может оказаться права. Его здесь нет, и, кто знает, может, даже чудной дон Жерваз Аскари это понимает. У меня есть на этот счет собственная теорийка, но… — она повернулась, чтобы обратиться ко всему музею, словно его обитатели были подданными, а она — королевой, — с чего бы мне делиться ею с вами? Думаю, вскоре вы всё поймете и сами.
Ее пылающие глаза задержались на мальчике, и по его коже побежали мурашки.
— Особенно ты, Том Скаттерхорн, — прошипела она, словно ей было противно произносить это имя.
Том невольно отступил на шаг и схватился за перила. Она собирается напасть? Нет, только не здесь. Впрочем, она на это способна. Тигрица с ленцой направилась к нему. Она говорила, но Том ощущал ее непредсказуемость; она была настоящей. Она могла вытворить что угодно. А хищница все приближалась, словно кошка, подкрадывающаяся к мыши.
— Стой там, если хватает смелости…
Внезапно Том развернулся и бросился вниз по лестнице.
— Хм.
Уже далеко не столь равнодушная, тигрица с любопытством оглядывала зал. Все прочие животные попрятались по витринам, и Том остался один — наедине со зверем-людоедом. Слева мальчик видел дверцу, ведущую в чулан под лестницей. Как быстро он сможет добраться до нее? Секунды за три? За две? Тигрица успеет его настичь. Глянув вверх, он увидел, как из сумрака выскользнула длинная коричневая тень. Сердце бешено колотилось в груди Тома, он с трудом сдерживался, чтобы не побежать.
«Не паникуй… даже не шевелись… этого она от тебя и ждет… она попросту играет».
Но было уже слишком поздно — тигрица учуяла его страх. Она замерла на ступенях, навострив уши, и ее мышцы напряглись перед прыжком. Это был уже не странный говорящий экспонат, а вышедшая на охоту огромная кошка-людоед. А Том станет ее добычей. Она убьет его, если захочет, — в этом он не сомневался. А еще он осознал, что не может совладать с инстинктом, велевшим ему прятаться — там, куда хищник не сможет за ним последовать.
Мальчик побежал. В пять прыжков он подскочил к двери в чулан и распахнул ее — и в тот же миг безжалостные когти проскрежетали по камню и что-то коричневое мелькнуло позади него. Она промахнулась! На миг мышь оказалась в безопасности. Затем огромная лапа надавила на дверь, и тигрица заглянула в чулан.
— Ага, — лениво протянула она, — вот где ты прячешься.
Тигрица заворчала так низко, что звук, как показалось Тому, пронизал его насквозь. Мальчик почувствовал, что не может дышать — до того он был испуган. Не задумываясь о последствиях, он протиснулся к плетеному сундуку и нырнул внутрь. Там все осталось, как прежде, и, разбрасывая тряпки, Том заметался, пытаясь зарыться поглубже. В прошлый раз он провалился случайно — теперь же это был вопрос жизни и смерти.
— Пропусти меня, пожалуйста, пропусти, — выдохнул он и тут же нашарил небольшой просвет в тряпках под собой.
Тот подался. Том извивался и зарывался все глубже, словно крот, и не успел он оглянуться, как рухнул вниз головой в бездонную темноту.
Мальчик даже не пытался за что-нибудь ухватиться. Он позволил себе расслабиться и подождал, и вскоре пуховая мягкость окутала его, словно одеяло. Поначалу Том не видел ничего. Затем его глаза привыкли к темноте, и он различил серые силуэты всадников, скачущих к далекой песчаной дюне. У него получилось. Мальчик немного полежал неподвижно, глубоко дыша и пытаясь успокоить заходящееся отчаянным стуком сердце. Все хорошо. Он вернулся. Вернулся в прошлое, в Кэтчер-холл столетней давности. Здесь он в безопасности — по крайней мере, пока. И это уже неплохо.
Глава 10
ВЛАСТЬ НАД ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ
Том выглянул в пустой коридор и прислушался. Откуда-то снизу доносились голоса, но на этот раз возвращение в Кэтчер-холл его не испугало. Он уже знал, что не угодил в ловушку и сможет вернуться, когда захочет. И сколько бы времени ни прошло здесь, в музее оно не стронется с места. Джос и Мелба не хватятся его. Итак, что дальше? Тому не хотелось ни с кем встречаться — по крайней мере, пока, — но он бы не отказался выяснить побольше о том, как он сюда попал. Может быть, это подскажет ему, как пробрались в прошлое и дон Жерваз с Лотос.
Не вполне представляя зачем, Том поднялся по узкой винтовой лестнице, ведущей в огромную мастерскую Августа. Постучал в дверь и, не дождавшись ответа, тихонько приоткрыл ее. Помещение не слишком изменилось. Бледный зимний свет струился сквозь большое круглое окно, в камине пылал огонь. Августа не было. Том подошел к очагу и огляделся. Чучела животных разной степени завершенности стояли в каждом углу, на каждой полке и даже свисали с потолка. Мальчик сразу узнал дронта и коати, еще не до конца набитых. В одном углу стоял большой деревянный каркас, к которому проволокой был привязан череп антилопы, напротив него на стене висела пара огромных крыльев, по размеру настолько превосходящих самого Тома, что они, как он решил, принадлежали какой-то гигантской птице. Под ними расположилась деревянная конструкция — возможно, будущее тело. В ней мальчику померещилось что-то странно знакомое, как и во всем остальном в мастерской, а когда он прошел мимо сложенных пачками шкур горностаев и циветт, его внимание привлек большой шкаф с множеством выдвижных ящиков разнообразнейших форм и размеров.
«Глаза. Крупные кошки» — значилось на одном ярлычке. Том осторожно вытащил ящик и обнаружил внутри ряды синих бархатных подушечек с разложенными попарно разноцветными стеклянными глазами. «Леопард», «пума», «лев», а в самой глубине — крупные, огненные, с пометкой «тигр». В ящике чуть ниже, с надписью «кряк», оказались разложенные по размеру, словно серебряные ложки в футляре, гипсовые слепки клювов. На каждой поверхности в полном беспорядке громоздились склянки с реактивами, стопки газет и всевозможные инструменты. Тома изумляла эта странная мастерская, похожая на логово чудаковатого игрушечных дел мастера или колдуна, и чем дольше он здесь оставался, тем сильнее ощущал, что занимается чем-то недозволенным. Он проверял, заперт ли шкаф с пометкой «диковины», когда раздался стук в дверь.
Том обернулся и увидел двух мальчишек, волокущих большой тяжелый мешок. На обоих были меховые шапки и толстые твидовые куртки, подпоясанные бечевкой.
— Куда бы это положить? — спросил тот, что повыше. — Сюда?
Он указал на единственное свободное место на скамье у двери.
— Можно, — пробормотал другой, бросив взгляд на камин. — Не хотелось бы, чтобы оно растаяло раньше, чем мистер Август вернется.
Мальчишки вместе подняли мешок и бережно взгромоздили его на скамью. Внутри находилось нечто не меньше метра в высоту и весьма причудливой формы. Лишь когда они оба обернулись, Том узнал младшего — он встретил его в прошлый раз, когда побывал в Кэтчер-холле. Увидев его, тот заулыбался.
— Привет, Том. Не углядел тебя в темноте.
Том нервно улыбнулся. Он забыл, что этот мальчик знает его имя.
— Не знаешь, когда мистер Август вернется?
Он пожал плечами.
— Извини, но я…
— Мой брат Авель нашел тут кое-что занятное.