— Так… это был… тот, о ком я думаю?
— Полагаю, да, — мрачно подтвердил орел.
Сердце Тома забилось чаще, и он крепче вцепился в стальную опору. Он знал, что именно сейчас скажет птица, но каким-то образом ухитрился спрятать воспоминания о том вечере в самой глубине памяти. Он попросту не хотел в это верить.
— Мексиканец с мачете, — все же уточнил орел. — Подручный дона Жерваза Аскари. Визжал как резаная свинья.
— Но зачем меня убивать? — задохнувшись, воскликнул Том. — Я ничего не знаю. Ничего не делал!
— Я в курсе, приятель, в курсе, — проворчал орел. — И понимаю не больше твоего. Но… — Он осекся и впился в мальчика взглядом. — Ты должен понять, что эти люди предельно серьезны. Предельно. Я видел вполне достаточно, чтобы не сомневаться. И уверен, они ни перед чем не остановятся. Никогда. Поэтому на твоем месте я бы вел себя крайне осторожно. Мы все рассчитываем на тебя, приятель. Ты даже не представляешь, как мы на тебя рассчитываем.
Огромный орел протяжным криком подозвал ласточку, и та молча выслушала его, расправила перья хвоста и отвернулась.
— Все, первый урок окончен, приятель. Я рассказал, что хотел, выводы делай сам. А теперь давай-ка на борт.
К тому времени, как они добрались до Дрэгонпорта, уже стемнело. Описав несколько сужающихся кругов над домом, орел приземлился точно на крышу спальни Тома. Повернув голову, он клювом подцепил мальчика и бережно сгрузил на карниз так, чтобы тот мог схватиться за раму.
— Спасибо.
— Нет вопросов.
— Нет, я хотел поблагодарить за… — Том хотел сказать «за то, что спас мне жизнь», но почему-то не смог. — За все.
Огромный орел покачал головой.
— Я присматриваю за тобой, Том. И сделаю все, что смогу, — если смогу. Но ты и сам береги себя, — дружески кивнул он. — И обещай не трепать языком о нашей маленькой беседе.
— Не беспокойся, не буду.
— Рад слышать, — сообщила птица, — поскольку, можешь мне поверить, есть люди, которым очень хочется все об этом знать.
С этими словами огромный орел издал странный крик и, шумно скрежетнув по крыше когтями, взлетел. Откуда-то объявилась крохотная ласточка, и они вместе помчались над городом в сторону реки.
Том провожал их взглядом, пока два черных пятнышка не скрылись в облаках, затем отвернулся и устало забрался сквозь открытое окно в спальню. Он не был уверен, чт о принесли ему все эти открытия — облегчение или тревогу. Его несколько успокаивала мысль о том, что огромный орел защищает его, но стоило лишь вспомнить о доне Жервазе и Лотос, как по спине побежали мурашки, словно от холодного ветра. О чем же они говорили на ледовой ярмарке несколько месяцев тому назад? «Путешественников нельзя пропускать, ты же знаешь. Кем бы они ни были». Что он имел в виду под «нельзя пропускать»? Убийство?
Том рухнул на кровать и сердито уставился на низкий скошенный потолок, его глаза пощипывало от слез. Какая-то его часть не желала ни во что вмешиваться; он почти жалел, что вообще полез в чулан под лестницей. Насколько проще было бы остаться простым Томом Скаттерхорном, сыном несколько чудаковатого отца, живущим в самом запущенном доме Среднего тупика и проводящим каникулы в старом ржавом трейлере.
«Теперь у тебя есть жребий, приятель…»
Что это значит? Конечно, у него есть жребий — как и у всех…
И тут он услышал шаги на лестнице.
— Осторожно, милая, ступеньки очень крутые, — донесся до него голос Мелбы. — Заранее прошу прощения за беспорядок — бог знает, как его мать ведет хозяйство… да, и сразу предупреждаю, там ужасно холодно, а он только делает хуже, потому что держит окно открытым и днем и ночью.
Дверь скрипнула, и на пороге объявилась тетушка в пальто и шарфе.
— Том! — закричала она, чавкая плиткой шоколада. — Я так рада, что ты здесь. А к тебе гостья.
Из-за спины Мелбы вышла девочка в белом шерстяном пальто.
— Привет, Том.
Том ахнул от изумления, не мог сдержаться. Лотос пристально смотрела на него, щурясь кошачье-зелеными глазами, в комнате повеяло насыщенным запахом шоколада и корицы.
— Я все гадала, увидимся ли мы снова, — сказала она, мило улыбаясь.
— П-п-привет.
Том всем своим видом старался показать, что ничуть не взволнован, но сердце бешено колотилось в груди. Что она здесь делает? Она его узнала? Непонятно. Он-то ее определенно узнал. Она даже одета была почти так же, как и в их последнюю встречу, только сменила коньки на туго шнурованные блестящие черные ботинки.
— Том, это Лотос Аскари, ты же ее помнишь?
Мелба вытащила из кармана Планктона и скормила ему маленький кусочек шоколада. Крыса, выпучив розовые глаза, жадно набросилась на лакомство.
— Да. Да, помню.
— Лотос пришла нам помочь. Немножко познакомиться с музеем перед продажей, поглядеть, как мы им управляем, все такое.
— Продажей? — Том усомнился, что расслышал ее правильно. — Какой продажей?
— Продажей музея, милый. Ну и ну! Что ж у тебя за память! Ты, конечно же, не забыл вчерашнее небольшое представление?
Мелба заговорщически подмигнула, хотя Том понятия не имел, о чем она говорит. Ему казалось, что вчера было очень давно.
— Твой дядюшка колебался, словно маятник, но, к счастью, дон Жерваз все же убедил его прислушаться к голосу разума. Мы только что побывали в Кэтчер-холле и обо всем договорились. Назначили сделку на канун Рождества, верно, милая?
— Верно, — обворожительно улыбнулась Лотос. — Не могу описать, как я счастлива.
— Я тоже, — прощебетала Мелба.
— Хороший подарок на Рождество!
— Да, Том, именно тогда дон Жерваз Аскари станет гордым владельцем музея Скаттерхорна. Разве это не чудесно?
Глава 20
В ПАУТИНУ
Еще несколько минут Том осознавал услышанное. Он уныло тащился по залу следом за Мелбой и Лотос, недоумевая, почему Джос так легко уступил дону Жервазу. Это было совершенно не в его духе. Через два дня музей будет продан, и все закончится. Он боялся даже думать, что станется тогда с ним самим.
— Кажется, он проводит здесь все свободное время, — сообщила Мелба, оглянувшись на племянника. — Ты, должно быть, уже обшарил каждую щелочку, а, Том?
В ответ мальчик лишь что-то уклончиво буркнул.
— Уверена, ты нашел здесь много удивительного, — заулыбалась Лотос. — Что за чудесное место для исследований!
— И не сомневайся, милая, — заверила ее Мелба, снова достала из кармана Планктона и вложила в его розовые коготки очередной кусочек шоколада. — Он перерыл все шкафы, забрался под лестницу, ходил даже вниз, в садовый флигель.
— Неужели?
Лотос с трудом сдерживала любопытство.
— О да, его так увлекли все эти истории о музее и таксидермия. — Мелба понизила голос и прошептала ей на ухо. — Он даже попросил на Рождество набор реактивов.
Глаза девочки округлились от изумления.
— Правда?
— Задумал сам заняться реставрацией.
Лотос повернулась к Тому, и он почти что кожей ощутил ее пристальный взгляд.
— Мне бы так хотелось узнать, чем ты занимаешься! — восторженно воскликнула она. — Готова поспорить, ты уже стал настоящим экспертом.
Том пожал плечами и сделал вид, что внимательно рассматривает носача.
— На самом деле я мало что знаю, — сухо сообщил он. — Боюсь, я скорее новичок.
Увы, он не лукавил. Август редко удосуживался объяснить, что он и как делает, особенно если речь шла о его составе. Однако Лотос по-прежнему смотрела на мальчика в упор, явно сомневаясь, верить ему или нет.
— Твой родственник Август Кэтчер был очень умным человеком, — заметила Мелба и ласково погладила догрызшего шоколад Планктона. — Но ты, конечно же, и сама это знаешь.
— Говорят, что так, но мы мало о нем слышали, пока жили в Перу. Честно говоря, мы и о существовании музея узнали совершенно случайно.