— Вернись, — взмолился мальчик. — Планктон!
Он беспомощно наблюдал, как белая крыса бежит к двери, петляя между пачками газет.
«Все, — решил он. — Сейчас они наверняка его увидят».
Но, повернувшись к зеркалу, Том понял: еще остался ничтожный шанс, что этого не случится. Лотос мрачно развалилась на кресле у камина, в упрямом молчании слушая дона Жерваза, который расхаживал взад и вперед перед книжными шкафами. Он уже овладел собой и глухим монотонным голосом читал лекцию.
— Поверь мне, путешествия мальчишки не могут оказаться случайностью, — бубнил он, сплетая и расплетая за спиной длинные пальцы. — Несомненно, он был послан кем-то — или же чем-то, — чтобы найти эликсир прежде нас. Его отца можно исключить сразу. Его завербовали обычным порядком: письма от движения, лесть, умасливание, обещание великих тайн и прочий вздор. К тому же за ним наблюдали, но что он нашел? Ничего, он не знает niente. [38]Он такой же рядовой любитель, как и остальные, и не имеет никакого значения. И эти ничтожества, с которыми он путешествует, не лучше — всего лишь мусорщики, паяцы, уповающие на везение. Но эта мерзкая птица меня озадачивает — мне приходилось иметь дело с подобными тварями, они бывают крайне докучливыми. Почему она защищает мальчишку? Конечно, не потому, что ей велел этот идиот Джос Скаттерхорн или его нелепая жена, Снелба, Зелба — как там ее?
Лотос промолчала; на самом деле она его уже не слушала. Краем глаза она заметила, как что-то белое тихонько крадется к двери за пачками газет, и столь же медленно повернула голову в ту сторону. Добравшись до последней стопки, Планктон покинул укрытие, рванул в угол и уже собирался нырнуть в щель под дверью, но задержался и оглянулся назад. И тут его розовые глазки-бусинки встретились взглядом с Лотос. На миг оба ошеломленно замерли.
— Конечно, время выбрано не случайно, — пророкотал дон Жерваз, обращаясь к книжному шкафу. — Мальчишка не мог не знать, что Заражение происходит лишь раз в две тысячи лет… точнее, приблизительно раз в две тысячи…
Вдруг раздался пронзительный вопль, Планктон нырнул под дверь, а Лотос, вскочив с кресла, бросилась вдогонку. Обернувшись, дон Жерваз с удивлением обнаружил, что остался в одиночестве.
— Лотос? — сердито рявкнул он. — Лотос! Немедленно вернись!
Из коридора донесся визг, за которым последовал стук упавшей на каменный пол теннисной ракетки.
— Что происходит? — проворчал дон Жерваз и решительно направился в коридор.
Прислушавшись к суматохе снаружи, Том понял, что это его единственный шанс. Он понятия не имел, кто такие Лотос и дон Жерваз и какую роль они уже сыграли в его жизни. Может, они прибыли из будущего, может, из прошлого, но в одном сомневаться не приходилось — они ни перед чем не остановятся, чтобы заполучить состав Августа. Они разрушат музей и собираются убить его. Нельзя допустить, чтобы им досталось желаемое. Том должен украсть бутылочку, чтобы защитить себя самого.
Выбравшись из укрытия, мальчик встал на колени перед мусорной корзиной и, торопливо порывшись в газетах, выудил оттуда синюю бутылочку и стеклянную пробку. Поднеся находку к носу, он сразу узнал ничуть не выветрившийся запах — гиацинты и мастика для полов. Заткнув склянку пробкой, Том сунул ее в карман и вдруг услышал приближающиеся гневные шаги.
— Невозможно! — ревел дон Жерваз.
Том, не задумываясь, нырнул за мягкое кресло у камина, и тут дверь распахнулась.
— Совершенно, абсолютно невозможно!
Мужчина ворвался в комнату, словно одержимый, подскочил к мусорной корзине и принялся перерывать газеты в поисках улик. Он не нашел ни следа химикатов, даже бумага оказалась не влажной. Каким образом ожила крыса?
— Я отказываюсь в это верить, — невнятно проворчал он. — Пустота и сушь.
Но где же та синяя склянка? Дон Жерваз перевернул корзину, вытряхнул содержимое, и газеты разлетелись по всей комнате. Однако склянки там не оказалось. В очередном приступе ярости мужчина раскрутил корзину над головой и швырнул через всю комнату в книжный шкаф.
Бам!
Стекло над головой Тома разлетелось, и он съежился под ливнем осколков.
— Ни крысы, ни бутылки, ни зелья! — завизжал дон Жерваз, окончательно утратив самообладание.
Казалось, он готов был разгромить весь кабинет. Бросившись к столу, он впился ногтями в кожаную обивку в отчаянной попытке успокоиться.
— Но как? — бессвязно выпалил он. — Как, как, как?
И тут ему в голову пришла новая мысль, и его огромные мутные глаза сузились. Возможно, он все же не ошибся и склянка действительно была пуста, а крыса — мертва. Значит, ее оживило что-то другое, находившееся в склянке… что-то, чего он не мог увидеть… но что? Дон Жерваз провел тонким языком по неровным почерневшим зубам.
— Ну конечно, — вдруг прошипел он, и его глаза широко распахнулись. — Да!
Теперь ему все ясно. Он искал вовсе не жидкость, а нечто бесцветное и невидимое — газ! Газ, оставшийся в закупоренной синей бутылочке, настолько сильный, что малейшего его дуновения хватило, чтобы оживить крысу! И именно поэтому он не мог его найти — не мог его почуять. По сути, дон Жерваз не ощущал запахов вообще. Потому-то секрет Августа Кэтчера так долго ускользал от него.
— Так-так-так.
Аскари усмехнулся — как глупо с его стороны, что за дурацкая ошибка. Обоняние могло избавить его от многих затруднений. Если вспомнить, где ему пришлось побывать, какой разгром учинить в погоне за чем-то столь простым, как запах… ну и ну. Но где же склянка? Он заметался по кабинету, пинками раскидывая пачки газет. Она не могла просто потеряться — слишком заметная… маленькие синие бутылочки, хранящие тайну жизни, сами собой не исчезают… Дон Жерваз на миг замер, и красные язычки пламени заплясали в его глазах. Кто-то, кому известна ее истинная ценность, украл ее — и он где-то поблизости, рукой подать. Путешественник во времени, враг, убийца. Том Скаттерхорн, кто же еще.
Мужчина окинул комнату испепеляющим взглядом, вытряхнул из потайного кармана в рукаве небольшой складной нож и ловким взмахом руки раскрыл его. Том вжался в стену, увидев лезвие — тусклое, синеватое и зазубренное, словно скорпионье жало.
— Итак, где удобнее всего спрятаться? — шепотом спросил себя дон Жерваз и двинулся к камину, прокручивая в пальцах нож. — Может, здесь?
Мальчик затаил дыхание, пульс молотом стучал в его висках. Из-под кресла он видел приближающиеся маленькие ступни в черных остроносых туфлях.
— Тебе же лучше будет, если выйдешь сам, — вкрадчиво прошептал дон Жерваз.
Туфли подходили все ближе, остановившись у самого кресла. По спине Тома побежали мурашки, словно в кабинете вдруг резко похолодало, и он почти что почуял запах склонившегося над креслом мужчины.
— Выходи же, мышонок, выходи, выходи, где бы ни прятался…
Дон Жерваз умолк, чтобы прокашляться. Потом туфли громко скрипнули и развернулись на каблуках, пока он озирался.
— Я же знаю, что ты здесь, — продолжил он. — Кому еще могла понадобиться эта бутылочка? Жаль, если тебя постигнет та же судьба, что и… твоих родителей. Это было бы прискорбно, ты не находишь, Том? Почти удручающе.
Дон Жерваз озирался, высматривая малейшее движение.
Мальчик не знал, стоит ли воспринимать эту угрозу всерьез, но его это и не заботило. Поднявшись на четвереньки, он всем телом толкнул кресло так, что оно опрокинулось вперед и ударило дона Жерваза под колени, повалив на ковер. И тут же Том сиганул через растянувшееся на полу тело и выскочил в коридор.
— Лотос! — взревел Аскари, поднимаясь на ноги. — Бутылка у мальчишки! Он убегает!
Том через ступеньку взлетел по лестнице и, оглянувшись, увидел, как Лотос выходит из столовой с извивающимся Планктоном в руках. Заметив его, она изумленно приоткрыла рот.