Много у Анки твердости в душе!..
От Зенковых я отправился к Щукарю узнать, как там идут дела. Щукарь обрадовался моему приходу.
Женская бригада Щукиных повезла разобранный курень на повое место, а Антошка караулил имущество. Он сидел на сундуке расстроенный: как теперь ловить рыбу? Каждый день за восемь километров не станешь ходить, да и лодку не оставишь без присмотра — уведут.
Мне тоже стало жалко друга. К тому же рыбалка для него не просто развлечение. Он ведь кормит рыбой всю семью. Антошка все время смотрел на ветхий курятник, который они решили не перевозить. Тронь его — он развалится. Антошка (вот выдумщик!) решил пока остаться в нем жить.
Он сразу повеселел и крикнул:
— Теперь это уже не курятник, а особняк Антона Щукина! За дело, Челнок!
Я схватил лопату, он — метлу, и мы принялись чистить курятник.
К приезду женской бригады курятник преобразился в помещение, пригодное для жилья. На крышу мы наложили свежей соломы, укрепили стенки, исправили дверь. На глиняном полу стояла железная койка, в углу примостился столик, а на стенку мы повесили полку с учебниками.
Стало так уютно, что мне самому захотелось здесь пожить, и я обещал Антошке приходить к нему по субботам. Щукарь обрадовался и обещал научить меня рыбалить.
Антошка уговорился с сестрами, что они по очереди будут приходить сюда, приносить ему еду, а у него брать рыбу.
Я побежал домой, а там меня ждал Арся. Он рассердился, что я задержался: ему одному никак не удавалось переловить кур. Вдвоем мы быстро справились с ними. Меня с куриными клетками Арся усадил на грузовик, а сам повел корову.
6 августа, понедельник. Около двух недель продолжалось переселение станицы на новое место.
Скучновато и чего-то не хватает на этом высоком мысу без воды. Да делать нечего, придется потерпеть до весны, когда здесь заплещется море. А пока воду будем брать из колодцев.
Колодцы нам соорудили важные: с дубовыми срубами, с крышками, с навесом в виде шатров. И на каждом вороте намотана блестящая цепь с новеньким ведром. У нас с дедушкой Филимоном (он опять наш сосед!) общий колодец, выкопанный на границе усадеб, а у Васьки Таратуты, который теперь живет слева от нас, общий колодец с Сенькой Ращупкиным. На усадьбе Ращупкиных уже стоит гидрометеорологический пост.
На новом месте станица словно помолодела, стала нарядная. Улицы прямые, дома стоят в линеечку, палисадники огорожены не кривыми, покосившимися заборчиками, а блестящим на солнце желтоватым штакетником. По улицам тянутся ровные ряды новеньких столбов, а вверху за блестящие фарфоровые изоляторы подвешены электрические провода. Во всех домах у нас электричество. Здорово, светло!
Даже Прасковья Антиповна довольна. На старом месте электричество было только в школе, в стансовете, на почте и в других общественных местах. И скоро нам проведут радио!
На центральной площади станицы размещены общественные здания: стансовет, правление колхоза, почта, универмаг. Немного подальше — наша школа, напротив нее — пустырь, где будет выстроен клуб (на старом месте у нас клуба совсем не было). И еще — это уж просто чудо! — недалеко от центра, на берегу моря, отведено место под стадион. Там будет футбольное поле, площадки для волейбола и баскетбола, трибуны для зрителей, раздевалки для участников соревнований… Зимой футбольное поле будет превращаться в каток.
Стадион будут строить школьники, а правление даст необходимые материалы. Вот заживем!
Я эти дни копал целину около дома и делал грядки. Не легко это, но, когда мама пыталась помочь мне, я не разрешал ей. Вот если бы Арся был дома, мы бы живо управились вдвоем. Но он даже не каждое воскресенье является домой — видно, осваивает новую профессию.
Все Арсины одноклассники разъехались поступать в вузы. Маму ужасно огорчает, что один Арся работает. А я успокаиваю маму и говорю, что цыплят по осени считают: может, эти ребята еще вернутся, несолоно хлебавши.
В субботу, выполняя обещание, отправился «на дачу» к Антошке Щукарю.
Раньше Антошка не очень любил читать. Он и книгу-то в руки брал, лишь когда готовил уроки. Все свободное время он либо рыбалил, либо занимался по хозяйству. Меня очень удивило, что он попросил принести ему что-нибудь почитать. У меня как раз была книга Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки», которую я прочитал с великим удовольствием. Ее я и захватил с собой.
Щукарь очень обрадовался, увидев меня, да еще с книгой. Он объяснил, что ему одному скучно «на даче», так как хозяйственных дел нет никаких, а рыбалка отнимает не все же время. Вот Антошка и решил заняться чтением.
Он с жадностью схватил книгу и начал читать предисловие, но вдруг разочарованно отодвинул книгу и сказал, что не будет читать сочинение какого-то пасечника. Что он может написать хорошего?
Я захохотал над Антошкой и вдруг осекся: вспомнил что и сам еще недавно думал, что «Повести Белкина» написал Иван Петрович Белкин. И тогда я объяснил, что под видом пасечника эту книгу сочинил великий писатель Николай Васильевич Гоголь.
Щукарь тогда выбрал самый короткий рассказ — «Пропавшую грамоту» — и начал читать. По поведению Антошки я понял, что рассказ ему понравился, потому что он часто вскрикивал:
— Эх ты, ну и балабон-трещотка!
Вечерело, а Антошка все никак не мог оторваться от чтения.
— Эх, балабон! — кричал он про гуляку-запорожца. — Нечистого испугался, ха-ха-ха!
Деда он одобрил за то, что тот согласился помочь товарищу, и обругал, когда дед заснул…
Напрасно я толкал Щукаря в бок и напоминал про рыбалку, он только отмахивался:
— Отстань, трещотка! Тут самое интересное началось, а ты лезешь…
Словом, удочки мы расставляли в полной темноте. Антошка спросил, все ли рассказы такие интересные.
— Все! — гордо ответил я, точно помогал Гоголю их писать.
— Так вот он какой, Гоголь… — уважительно протянул Щукарь.
Мне стало ясно, что Антошка прочитает всю книгу, и это меня порадовало.
Под Антошкиным руководством я поймал трех хороших сазанов. Я убедился, как приятно водить на леске крупную рыбу, только сердце сжимается — боязно: вдруг она сорвется.
Утром, когда я пошел домой, Щукарь уже сидел у шалаша с книгой в руках.
Мама была очень довольна, что я принес рыбы, и назвала меня кормильцем.
9 августа. Антошка прочитал «Вечера на хуторе» и прислал ко мне сестру Таньку с наказом, чтобы я достал ему новую книгу, и обязательно Гоголя. Пришлось пойти в библиотеку и выпросить у Нины Сергеевны «Миргород».
Глава девятнадцатая. Поездка на Цимлянский гидроузел
Вечером 10 августа к Челноковым приехал Анатолий Бурак. Он взял на субботу отпуск и решил устроить для Гриши и его приятелей давно обещанную экскурсию на Цимлянский гидроузел.
Гриша выражал свою радость так громко, что на баз к Челноковым прибежали Сеня Ращупкин и Вася Таратута, и все трое пустились в пляс. Решили взять с собой Антошу Щукина и Аню Зенкову. Но оказалось, что в «Победе» могут уместиться только пятеро пассажиров. Таратута великодушно предложил:
— Я не поеду, а остальные разместятся очень свободно. Мне, по правде говоря, не очень и хочется ехать…
«По правде говоря», ему очень хотелось ехать и говорил он так, чтобы поехала Аня. Но другие тоже начали отказываться от поездки под разными предлогами.
Анатолий долго слушал крики и препирательства мальчиков, наконец рассмеялся и сказал:
— Ладно, заберу всех, раз вы такие дружные. Василия посажу рядом с собой, а прочие пусть размещаются сзади…
Утром, лишь только начало светать, счастливая компания втиснулась в «Победу». Только было Гриша хотел захлопнуть дверку, как откуда-то вывернулся Кубря и тоже полез в машину.
— Еще пассажир! — вздохнул Анатолий. — Ладно уж, возьмите этого черта, а то будет здесь целый день изнывать…
Машина ехала вдали от Дона, вдоль берега будущего водохранилища. Здесь уже прокладывали асфальтированное шоссе. У дороги еще виднелись следы боев, гремевших здесь девять лет назад: незасыпанные траншеи и окопы, подбитые танки, до которых не дошла очередь отправить на переплавку, обрывки ржавой колючей проволоки. Над степью поднимались полуобвалившиеся крыши штабных блиндажей и солдатских землянок.