На ложе будущего водохранилища работали бригады лесорубов. Они рубили огромные осокори, очищали местность от черемухи, кустарников, а невдалеке от шоссе уже поднимались полосы молодых лесопосадок.
Вася посмотрел в окошко и озабоченно проговорил:
— Не нравится мне вон то облачко на юго-востоке…
Вскоре облачко превратилось в тучу, и она приближалась с ужасающей быстротой. Туча скрыла солнце, и стало так темно, что дорога просматривалась с трудом.
Анатолий свернул в степь и заглушил мотор. Яснее стало слышно, как снаружи воет ветер. В сумасшедшей пляске мимо проносились косматые кусты перекати-поля, сорванные ветром.
И вот налетела лавина пыльного урагана. Казалось, будто вот-вот опрокинет машину.
— Бушуй, злись! Недолго тебе здесь властвовать! — говорил Анатолий.
После бури мотор завелся с трудом.
Счетчик показывал, что машина сделала от Больше-Соленовской 148 километров. Позади осталось много станиц, перенесенных со старых мест на берег будущего моря. Там были широкие улицы, большие здания школ, магазинов, правлений колхозов. Все было покрыто серым налетом пыли. Когда море и леса укротят суховеи, а степи превратятся в поливные пашни, станицы заиграют яркой зеленью садов и нарядной окраской зданий…
Машина приближалась к гидроузлу, и Анатолий стал рассказывать ребятам про будущее водохранилище.
Площадь Цимлянского моря будет 2600 квадратных километров, длина 300 километров, и в самом широком месте от берега до берега 38 километров. И волны на нем в бурю будут такие, что пароходам придется отстаиваться в специальных гаванях.
Гриша толкнул Антона в бок:
— Переплывешь на своей лодке?
Тот лукаво ответил:
— Переплыву, только тебя грести заставлю!
Он тоже толкнул Гришу в бок, и друзья захохотали.
Анатолий сказал:
— Мы начнем экскурсию с земснаряда…
— С какого земснаряда? С того, где работает Арся? — спросил Гриша.
— Конечно, с того самого, — улыбнулся Анатолий. — И, когда вы увидите громаду плотины, вы поймете, почему ее решили строить из песка, а не из железобетона. Ведь у нее длина тринадцать с половиной километров, вышина от пятнадцати до тридцати шести метров, а ширина такая, что по ней пройдут два пути — железнодорожный и автомобильный. Понадобилось бы столько бетона, что по всей стране заводы только и работали бы на Цимлянскую плотину…
— А вон и земснаряд показался! — воскликнул Анатолий.
«Победа» остановилась метрах в пятидесяти от берега. Экскурсанты мигом припустились наперегонки к реке. Анатолий вынул из багажника рюкзак, вскинул его за спину и двинулся за ними.
Гриша подбежал к земснаряду первым вместе с Кубрей и, увидев на палубе около лебедки Арсю, от радости заорал во все горло: «Арсений!» — и приветственно помахал рукой.
Экскурсанты переправились на палубу землесоса, их встретил капитан, бывший однокурсник Анатолия.
— Здравствуй, Сергей! — молвил Бурак. — Я к тебе с молодежной экскурсией. Это вот мой племянник. — Анатолий подтолкнул вперед Гришу, и тот смущенно поздоровался. — Он брат твоего матроса Арсения Челнокова.
— Матроса? — Цедейко рассмеялся. — Подымай выше, Арсений — уже лебедчик! — Капитан крикнул: — Товарищ лебедчик! Идите поздоровайтесь с друзьями!
Пока Арсений и Цедейко обменивались рукопожатиями с экскурсантами, Гриша украдкой рассматривал брата. Тот не был дома всего недели три, но за это время он словно вырос, возмужал. На нем была просторная замасленная роба, из-под расстегнутого ворота которой виднелась тельняшка. По секрету он шепнул брату, что осваивает профессию моториста.
Знакомясь с Васей Таратутой, капитан с изумлением спросил:
— Неужели вы тоже в шестом классе, молодой человек?
Вася сконфузился:
— Это я только ростом такой. В батю вышел, а лет мне всего четырнадцать…
Посмеявшись над этим недоразумением, Сергей Лукич сказал:
— Ну что же, ребята? Вы — наша смена, и с техникой надо вас знакомить. Присаживайтесь кто где сумеет. Я вам расскажу о работе земснаряда…
В заключение Сергей Лукич сказал, что если бы на стройку бросить массу экскаваторов, бульдозеров, скреперов и грузовиков, и то на возведение плотины ушло бы не менее трех лет.
— Что же это означает, друзья мои? Да просто-напросто, что из всех строительных машин земснаряд — самая производительная.
Гриша вспомнил, что инженер Никишин расхваливал скреперы как самые экономичные машины, и подумал, что, наверное, каждый хвалит свою машину. Грише стало обидно, почему его дядя не защищает свой «Большой шагающий». И он с жаром вступился за экскаватор и начал доказывать, что, конечно, он за один час сделает больше работы, чем земснаряд. Сергей Лукич и Анатолий, слушая его сбивчивую речь, посмеивались.
Когда он кончил, Анатолий сказал:
— Мне приятно слышать, как ты хвалишь мою машину, а все же ты, Гриша, неправ. Конечно, «Большой шагающий» перенесет за час намного больше земли, но ведь и мощность его механизмов намного больше, чем у земснаряда.
Гриша понял свою ошибку.
— Всякая машина хороша на своем месте, — рассмеялся Сергей Лукич. — Анатолий начал разрабатывать водораздел между Волгой и Доном, а что бы я там делал со своим землесосом, если там нет ни капли воды?
— Ага, ага! — закричали ребята. — Значит, сдаетесь?
— Ну вас совсем, — добродушно махнул рукой капитан. — Какая вы еще детвора! Но, я думаю, вы на досуге разберетесь и поймете, что у каждой машины есть свои достоинства и свои недостатки, а такой универсальной машины, которая была бы хороша при всех обстоятельствах, человек еще не изобрел.
— Я уже понял, понял! — закричал Гриша. — Затратив очень много труда, можно дерево срубить лопатой, а яму вырыть топором, а все-таки деревья рубят топором, а ямы копают лопатой.
Потом Цедейко повел экскурсантов в машинное отделение и в надстройку, где помещается пульт управления.
Когда Сергей Лукич поехал сдавать суточный рапорт, к ребятам подошел комсомольский секретарь, паренек с приветливым лицом, и отрекомендовался:
— Костя Драх.
Костя Драх выглядел таким молодым, что ребята чувствовали себя с ним просто и, не стесняясь, задавали вопросы.
— Все-таки трудно поверить, — сказала Аня Зенкова, — чтобы из жидкой грязи, бурлящей там под берегом, создалась колоссальная плотина, которая будет стоять века.
Костя Драх рассмеялся:
— А вы не верьте на слово, а посмотрите сами. Прогуляйтесь к картам намыва, и ваше недоверие рассеется. Вон он, пульповод! — Костя указал на берег, где, уходя вдаль, тянулась толстая черная труба. — Идите вдоль него и как раз доберетесь до карты намыва… Карта намыва, — пояснил он, — это такая площадка, которая заранее подготовлена к приему подаваемого на нее песка.
Экскурсанты двинулись вдоль пульповода. Он состоял из множества отдельных труб, соединенных между собой.
Пульповод то поднимался на бугры, то спускался в лощины. Через овраги он перекидывался по мосткам. По этим же мосткам проходили и экскурсанты. Но вот на пути встретилось озеро. Здесь пульповод поддерживали подведенные под него плоты, почти затонувшие под его тяжестью.
— Вот первое препятствие, — сказал Анатолий. — Как будем его преодолевать?
— Пойдем по пульповоду, — предложил Сеня Ращупкин.
— А я переплыву, — сказал Вася Таратута, — только ты, Сенька, перенеси мою одежду. Кстати, я искупаюсь…
Он вмиг разделся и отдал свои пожитки Сене, а рюкзак взял Анатолий. Остальные тоже решили переплыть и тоже нагрузили на Сеню свою одежду.