Бизнес начинался медленно. За первые несколько месяцев Эдмонду и Тавилу удалось заключить всего несколько мелких валютных сделок. Однако их статус аутсайдеров давал им преимущество в торговле драгоценными металлами, особенно золотом.
Ценное как валюта, хранилище стоимости и материал для ювелирных изделий, значимое как денежная база и постоянно востребованное в религиозных и социальных целях, золото было, по сути, нерушимой мировой валютой. В условиях, когда страны разделяли жесткие границы, европейская интеграция была далекой мечтой, советская экспансия подпитывала неопределенность в Европе, а на Ближнем Востоке и в Азии назревали революции, стабильных валют было мало. "Когда возникает недоверие к валютам, люди всегда приходят к золоту", - заметил Эдвард "Джок" Мокатта, лондонский торговец золотом Mocatta and Goldsmid.
В Европе в 1947 году не было особого рынка для торговли золотом. Во-первых, цена была по сути фиксированной. На Бреттон-Вудской конференции в 1944 году Международный валютный фонд привязал большинство мировых валют к доллару США, самой стабильной валюте, и установил стоимость золота на уровне 35 долларов за унцию. Более того, золота было мало. В то время 75 % мирового монетарного золота и половина золота, добытого за всю историю человечества, покоились в хранилищах США, защищенные от мировых конвульсий. Но были и исключения. Например, в Ливане золото продолжало свободно продаваться. Согласно правилам, золото в Европе, которое можно было использовать для изготовления ювелирных изделий, например, так называемое "мануфактурное золото", продавалось с премией в 3 доллара и более за унцию. Эдмонд Сафра занимал уникальное положение, позволяющее ему вскрывать швы глобальной экономики и разрушающихся империй, чтобы получать прибыль от торговли драгоценными металлами. А крупнейшие запасы золота в Европе находились совсем рядом.
Во время войны нейтральная Швейцария стала своего рода сейфом для хранения личных богатств нацистов, большая часть которых хранилась в золоте; Швейцария также продавала Германии боеприпасы и другие товары во время войны, опять же за золото. К 1945 году швейцарские банки, такие как Union de Banques Suisses (UBS) и Swiss Bank Corporation (SBC, или Société de Banque Suisse), имели золотой эквивалент 1,6 млрд швейцарских франков ($18,25 млрд в долларах США 2021 года). "Купить золото в Швейцарии, - пишет Тимоти Грин, историк послевоенного рынка золота, - было все равно что пойти к пекарю за хлебом". Поэтому Эдмон и Жак Тавиль отправились в Цюрих.
Трудно представить себе среду, более отличную от Бейрута, чем Цюрих. Бейрут был солнечным, ориентированным на море, отличался легкой общительностью и средиземноморской неформальностью. В отличие от него, немецкоязычный Цюрих находился в изолированном, не имеющем выхода к морю регионе, окруженном горами, где располагались замкнутые, сугубо частные банки и крупные учреждения. Тем не менее Эдмонд вошел в новый город с уверенностью, которая не всегда была оправдана. Хотя он проявлял себя как лингвистический эрудит, его немецкий был едва ли рудиментарным. Он зашел в ипотечный банк (hypothek), и его собеседник был ошарашен, когда он спросил о кредите; это была аптека (apotheke). Тем не менее он говорил на языке, который был наиболее понятен в Цюрихе: коммерция. Эдмон открыл кредитную линию в UBS. Франкоязычная Женева пришлась Эдмону по вкусу и со временем стала одной из баз семьи.
Эдмон и его отец, поддерживавшие связь по телефону и телеграфу, быстро нашли возможности для арбитража. Талер Марии Терезии - это австрийская серебряная монета с изображением лица императрицы Марии Терезии, Габсбургской династии середины XVIII века. Талер Марии Терезии - ранний и малозаметный пример финансовой глобализации - широко использовался в Европе, на Ближнем Востоке и в Африке вплоть до 1950-х годов, часто выступая в качестве официальной валюты. Но Эдмонд знал, что в арабском мире монеты с изображением женщины продавались с небольшой скидкой по сравнению с их полной стоимостью в Европе. Поэтому Якоб Сафра использовал свои связи, чтобы покупать талеры Марии Терезии на Ближнем Востоке и отправлять их в Европу, где их можно было обменять один к одному на монеты с изображением императора Франца Йозефа. Это была торговля, по сути, без риска - то, что так любили Сафра. Но она могла быть успешной только в том случае, если у вас была инфраструктура для одновременной работы в нескольких контекстах. Эдмонд работал с болгарскими брокерами - экспедиторами в Милане, чтобы разыскать талеры Франца-Иосифа в Лондоне, Париже и Брюсселе.