– Вы дотрагивались до него! – закричал Клайен, отступая от Лемана. – Вы находились с ним в одной комнате, не подходите ко мне!
– Что делать, кэп? – Леман побледнел. – Какие есть способы предохранить себя?
– Никаких.
– Не может быть, – Леман встревожился. – Это чепуха. Если Хэмридж умер от какой-то болезни, это не значит, что мы тоже должны заболеть.
– Откуда вы знаете? Может быть, вы уже заболели, – нетерпеливо сказал Стэнли. – Мы ели и пили вместе, мы дышали одним воздухом. Мы все покидали корабль и все время общались друг с другом. Если Хэмридж погиб от какого-то неизвестного вируса, мы не сможем ничего поделать. Тогда мы уже заражены. Если нет, он нам не опасен. В любом случае нам остается только ждать.
Всякое ожидание мучительно. Каково же кучке исследователей ждать известия о скорой смерти!
Они были оптимистами и крепились, как могли. Однако покончить с их страхами мог лишь один человек.
Ждать пришлось долго.
Наконец, появился Торн. Его глаза покраснели от напряженной работы без сна и отдыха, лицо осунулось.
Он молча поставил на стол микроскоп и положил под объектив предметное стекло.
– Ну? – Стэнли старался не думать о благополучном исходе. – Вы знаете, что убило Хэмриджа?
– Да, знаю.
– Что же?
– Не вирус. – Торн криво усмехнулся, услышав вздох облегчения. – Но от этого нам не легче.
– Почему? – Лицо Лемана покраснело и покрылось капельками пота.
– Я чувствовал, что это не мог быть чужой вирус. Уж слишком мы отличаемся от обитателей той планеты, чтобы их болезни могли действовать на нас. Идея о вирусе была совершенно нелепой.
– Что же убило Хэмриджа? – нетерпеливо спросил Клайен.
Торн кивнул на микроскоп.
– Посмотрите. И вы, Леман. Вам тоже будет интересно.
Леман долго сидел, склонившись над окуляром. Когда он выпрямился, на лице его было написано недоумение. Он снова нагнулся.
– Насекомые, – сказал он. – Вроде муравьев, пауков или жуков...
– Что-то среднее, – кивнул Торн. – Забавно, не правда ли?
– Вы нашли их на Хэмридже? – Леман уступил место Клайену.
– Да.
– Это они убили его?
– Да, они.
– Тогда мы спасены! – с облегчением воскликнул Клайен. – Мы можем уничтожить их. – Он засмеялся. – Черт возьми, да у себя дома мы всю жизнь боремся с насекомыми и всегда побеждаем.
– Всегда? – Торн пожал плечами. – Сомневаюсь, чтобы людям удалось победить, если на каждого из них приходится по нескольку миллионов насекомых. Но дело не в этом. Все вы упускаете из виду одно: эти твари обладают размерами вируса. Они размножаются с жуткой быстротой, а главное, они могут размножаться в теле человека. – Он проглотил комок в горле. – Хэмридж прямо кишел ими.
– Я не понимаю, откуда они взялись, – беспомощно сказал Леман. – Почему они напали на нас? Торн, скажите ради бога, если вы знаете, есть ли у нас какая-нибудь надежда?
– Нет. – Торн с жалостью посмотрел на Лемана. – Вы все еще не понимаете? Эти насекомые... Ведь это и есть обитатели планеты, которых мы искали. Мы нашли их, сами не зная об этом. А они все время находились там.
– Не может быть! Ведь город обширен, туннели громадны, а эти существа так малы, что их видно только под микроскопом. По-моему, это чепуха.
– Велики, малы, – устало сказал Торн, – каков истинный смысл этих понятий? Мы привыкли к тому, что крошечные насекомые строят маленькие сооружения, большие – более крупные, и мы ко всему подходим с этой меркой. Ну, а то, что сооружают в Африке термиты? Не слишком ли велики их постройки для такого маленького насекомого? А коралловые рифы, а целые острова, сооруженные крохотными организмами? В нашем собственном мире. А здесь... в сущности, весь этот город и даже сама планета, все это — один колоссальный коралловый риф. Мы бродили в самом его центре.
– Но ведь там было все из металла, – запинаясь, проговорил Клайен. – Хэмридж делал анализ.
– Поэтому он и умер. Первым. Он работал голыми руками. А мы были в перчатках, вот и вся разница. Это — лишь отсрочка, но не спасение.
– Но ведь это металл?
– Ну и что? – с горечью сказал Стэнли. – Вот вам еще пример ограниченности наших представлений. Мы стремимся дать названия всем вещам и явлениям и после этого начинаем относиться к ним, как к знакомым. У нас металл не содержит насекомых, – и вот, мы не допускаем и мысли о том, что в каких-то иных условиях это возможно. – Он взглянул на свои руки. – У них другой обмен веществ, они питаются металлом, их сооружение построено из мертвых тел, так же, как коралловые острова.
– Да, – сказал Торн, – они проникли в поры нашего тела и там, внутри, окруженные питательной средой, начали размножаться. В человеческом теле есть железо, есть и другие металлы, которыми они могут питаться. Вот только почему мы не чувствуем боли? Вероятно, они выделяют какую-то жидкость, делают нечувствительными наши нервы и ткани. Да и к тому же уж очень малы. Так или иначе, в конце концов, они вызывают смерть и полное разрушение тканей. – Он содрогнулся. – Тело Хэмриджа превратилось буквально в жидкий студень.
– Значит, мы все умрем! – фраза не содержала в себе вопроса. Прежде чем Торн кивнул, Стэнли уже знал ответ.
– Да. Они заполонили весь корабль. Металл, несомненно, заражен ими. Со временем они превратят корабль в бесформенный комок губчатого сплава. Мы ничего не можем поделать. Если мы спустимся на Землю, они размножатся на ней. Против них нельзя выработать иммунитета, как против вирусов. Единственный выход – полная изоляция корабля. – Торн посмотрел на капитана. – Полная.... Стэнли вошел в машинное отделение и долго стоял там, глядя на гудящий двигатель. Силовое поле, которое заставляет корабль двигаться к намеченной цели, сохранится очень долго. Гораздо дольше, чем если бы понадобилось вывести корабль из нашей Галактики. Чтобы уничтожить это поле, требовалась сила. А если такой силы не будет...
Стэнли сделал, чтобы такой силы не было. Теперь уже ничто не сможет уничтожить созданного поля. Затем он медленно прошел в рубку управления и, усевшись в кресло, стал пристально разглядывать крутящиеся на экране радуги.
Их путешествие будет долгим.
Самым долгим из всех, какие совершали люди; оно будет продолжаться до конца их жизни.