Демокрит подумал и сказал:
— Мужчина и не мужчина — это мальчик. Дерево не дерево — это кустарник. Птица не птица — это летучая мышь. Увидав и не видав — это тоже понятно: дело было ночью. А вот что такое «бросил не бросил», «камешек не камешек», я понять не могу. Может быть, ты мне объяснишь?
— Государь ничего не обязан объяснять своим подданным. Но так и быть, я скажу тебе разгадку: мальчик хотел бросить камень в сидящую на кусте летучую мышь, которую он принял за птицу. Но так как было темно, то он по ошибке схватил вместо камня ком грязи, который ему не удалось бросить, так как он тут же рассыпался и упал на землю.
Рыжий раб спросил:
— К какому наказанию присуждаешь ты этого преступника?
Бариом ответил:
— Так как он часть загадки разгадал, то я его присуждаю только к тому, чтобы он ничего не ел и не пил, а голодал весь этот день, пока другие пьют и веселятся.
Демокрита отвели обратно в дом Зенодора, где философ просидел хмурый и голодный до вечера, с завистью глядя на пьяного и сытого Диагора.
Но как только показались звезды на небе, рабы вскочили из-за стола, сбросили с себя пестрые лохмотья и приступили к своим обычным обязанностям.
Зенодор с удовольствием надавал пощечин рыжему рабу, и все стало на свое место.
— А теперь пойдем и посмотрим, что стало с бывшим бариомом.
Зенодор, Демокрит и Диагор отправились на площадь перед дворцом. Пока они дошли, уже стемнело; факелы скудно освещали площадь. Бывший бариом стоял голый, в одной набедренной повязке, судья стоял рядом с ним и читал приговор:
— Раб Фриг, бежавший два раза от своих хозяев, совершивший три ограбления и два убийства, приговаривается к распятию.
Было полутемно, и Демокрит не мог рассмотреть лица судьи, но его голос показался ему знакомым.
Фриг, бывший бариом, смертельно бледный, бросил взгляд на Демокрита и кивнул ему головой. Затем его повели на казнь.
Демокрит не мог смотреть на казнь и, взяв Зенодора за руку, покинул площадь.
— Это жестокий преступник, и никто не заслуживает так казни, как он, — сказал Зенодор.
Демокрит ответил:
— Я написал книгу «Пифагор», в которой я говорю: как мы поступаем с хищными зверями и змеями, убивающими нас, так же надо поступать и с людьми: всякого разбойника и убийцу можно безнаказанно убивать и собственноручно, и приказывая другому, и голосуя за его смерть. Несправедливо поступает не тот, который убивает преступника, а тот, кто вопреки закону оставляет его в живых.
— Вот видишь, — сказал Зенодор, — и я говорю то же самое.
— Но заслуживает презрения тот, — продолжал Демокрит, кто забывает об оказанном ему благодеянии, кто не видит в человеке человеческих побуждений. Этот клейменый раб имел возможность поиздеваться и надругаться надо мной, сколько его душе угодно, но он отпустил меня и перед смертью вспомнил обо мне и кивнул мне головой.
Легко издавать законы о наказании преступников, но когда я вижу живого человека, который только что жил и шутил, а теперь отправляется на муки, у меня сердце обливается кровью, и я не в силах заставить себя смотреть, как его будут истязать перед смертью… Но скажи мне, что это все означает — все, что я видел сегодня? Если рабы устроили переворот, почему они так покорно возвратились в свое прежнее состояние?
— Какой там переворот? Это местный народный праздник Сакеи по случаю весеннего равноденствия и поворота солнца на лето. В этот день все ставится вверх дном. Торговцы снедью должны отдавать свои товары даром. В каждом доме рабы занимают место господ, а господа им прислуживают. Самый наглый и ленивый из рабов становится на этот день господином дома. Во главе всего города становится преступник, присужденный к смертной казни за самые тяжкие преступления. Он получает титул бариома, надевает царскую корону и судит по своему произволу. Но наступает вечер, все становится на свое место, и бариом предается публичной казни…
— А какой во всем этом смысл?
— Вавилоняне верят, что благодаря этому они помогают солнцу победить тучи и непогоду и повернуть на лето. Как наказаны лютые враги справедливого порядка на земле, так же будут наказаны и враги солнца.
Наши путники очень удивлялись этому обычаю.
Наутро Зенодор сказал Демокриту:
— Вы, наверно, хотели бы осмотреть наш чудесный город?