Я никогда в С.-Петербурге так не мерзнул, как здесь! Проклятые здешние печи не греют, двойных окон нет, а между тем на дворе бесподобнейший снег и мороз, какого лучше нельзя желать и в России.
Лейпциг — пригожий, светлый город: он кипит жизнию и деятельностию; жители отличаются особенною тонкостию, вежливостию в обращении: я здесь ничего не заметил похожего на провинциальные нравы; Лейпциг по справедливости заслуживает название Афин Германии.
В окрестностях оного, как вообще в Саксонии, почти нет следов минувшей войны: жители зажиточны и говорят обо всем бывшем как о страшном сновидении; с трудом могу вообразить, что здесь, в мирных полях лейпцигских, за несколько лет перед сим решалась судьба человечества. Счастлива земля, в которой сила деятельности живит и поддерживает граждан и подает им способы изглаживать следы разрушения!
Письмо XXII
Дорога от Лейпцига до Лишена — необъятная, необозримая равнина; но в продолжение всего пути мы видели на краю обзора башни городов и селений. Здесь сражался два раза Густав Адольф за свободу мыслей; здесь он пал от руки предателя.[60] Вы знаете, друзья, что герою-мученику на том месте, где возвратил он душу создателю, земледельцы воздвигнули памятник: они прикатили туда большой камень и обсадили его деревьями. Мы здесь остановились и все, самые даже почталионы, смотрели на этот простой камень с чувством умиления, с благоговением. Здесь и в наше время два раза бились народы за независимость:[61] здесь сам бог наконец расторгнул их оковы! Святая, незабвенная война! Раздор не разделял еще граждан и правителей; тогда еще во всех была одна душа, во всех билось одно сердце! Ужели кровь, которая лилась в полях лейпцигских, лилась напрасно?
От Люцена уже начинаются места гористые. Между городками Наумбургом и Вейзенфельзом в первый раз в жизни увидев я утесы и каменные горы. Их вершины покрыты теперь снегом: прекрасные виды Тюрингена являлись мне не живописными картинами, а рисунками; признаюсь, это стеснило мою душу, и меня утешила, единственно мысль, что мое воображение получает точно те же впечатления, которые теперь в снежной утесистой Финляндии живят и питают поэзию моего Б...[62] Мы бежим от зимы, но она застала нас в Дрездене и будет нашею сопутницею до самого Франкфурта-на-Майне, где, говорят, мы, может быть, еще застанем луга и нивы, не убеленные холодом.
Мы проехали близ славного училища Шульфорте: оно лежит в уединении гор и напомнило мне наше Царскосельское убежище; здесь юноши в объятиях величественной природы, в безмолвной тишине жертвуют музам и внимают их прорицаниям; сердца их не отравляются дыханием света.
Вчера вечером приехали мы в Веймар, в Веймар, где некогда жили великие: Гете, Шиллер, Гердер, Виланд; один Гете пережил друзей своих. Я видел бессмертного; я принес ему поклон от Клингера.[63] Гете росту среднего, его черные глаза живы, пламенны, исполненны вдохновения. Я его себе представлял исполином даже по наружности, но ошибся. Он в разговоре своем медлен: голос тих и приятен; долго я не мог вообразить, что передо мною гигант Гете; говоря с ним об его творениях, я однажды даже просто его назвал в третьем лице по имени. Гете знает нашего Толстого[64] из работ его и любит в нем великого художника. Казалось, ему было приятно, что Жуковский познакомил русских с некоторыми его мелкими стихотворениями.[65] О нашем разговоре не могу много сказать вам, друзья мои; я был у него недолго: надеюсь, что он завтра несколько будет доступнее,[66] а я смелее.
60
Здесь сражался... Густав Адольф... пал от руки предателя. — Густав-Адольф (1594-1632) — король Швеции, сторонник веротерпимости, сражался в Тридцатилетней войне на стороне протестантов. 7 сентября 1631 г. одержал победу над императорскими войсками под Лейпцигом. 6 ноября 1632 г. погиб в битве при Люцене. Смерть его без достаточных оснований объясняли убийством. Тело короля было найдено после битвы близ большого камня, о котором ниже несколько по-другому рассказывает Кюхельбекер.
61
...два раза бились народы за независимость... — Имеются в виду битва при Люцене между Наполеоном и союзными русскими и прусскими войсками под командованием Витгенштейна (1813), закончившаяся победой французов, и битва при Лейпциге (1813), «битва народов», в которой войска Наполеона потерпели решительное поражение.
63
...поклон от Клингера. — Клингер Фридрих Максимилиан (1753-1831) немецкий писатель; в молодости друг и единомышленник Гете, позднее генерал русской службы. В 1801-1820 гг. — директор Первого кадетского корпуса (см.: Смолян О. Клингор в России. — Учен. зап. Ленингр. пед. ин-та им. А. И. Герцена. Кафедра русской литературы, 1958, т. 32, ч. II, с. 31-77).
64
...знает нашего Толстого... — Толстой Федор Петрович (1783-1813) — медальер, скульптор и график, вице-президент Академии художеств. Гете, большой любитель медальерного искусства, высоко ценил творчество Толстого, хранил в своей коллекции его произведения. Подробнее см.: Дурылин С. Русские писатели у Гете в Ваймаре. — ЛН, т. 4-6. М., 1932, с. 374-403.
65
...Жуковский познакомил русских с некоторыми его... стихотворениями. — В сборнике «Для немногих» («Fur Wenige», M., 1818) напечатано несколько переводов Жуковского из Гете: «Кто слез на хлеб свой не ронял», «Утешение в слезах», «К месяцу», «Мина» и др. Кюхельбекер сделал для Гете дословный обратный перевод его «Арфиста» с перевода Жуковского (см.; Дурылин С. Русские писатели у Гете в Ваймаре. — ЛН, т. 4-6. М., 1932, с. 383).
66
...он... будет доступнее... — Подробнее о своих последующих встречах с Гете, которых было несколько, Кюхельбекер, по всей видимости, рассказал в не дошедших до нас письмах (см.: Дурылин С. Русские писатели — у Гете в Ваймаре. — ЛН, т. 4-6. М., 1932, с. 374-403; Тынянов Ю. Н. 1) Французские отношения Кюхельбекера. — В кн.: Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1968, с. 302-303; 2) В. Кюхельбекер. (По новым материалам). — Лит. современник, 1938, N 10, с. 179-180).