«Это было как раз перед Рождеством в 1987 году; в то время я жила в Израиле, в Вифлееме, в небольшой квартире с женихом и маленьким сыном. В это время года было очень холодно, город обдували ледяные ветра и постоянно снежило. Той самой особенной ночью мы все решили пораньше лечь спать, потому что из обогрева у нас была только маленькая газовая горелка.
В нашей квартире была только одна спальня, так что мы с женихом расположились в спальне, а мой маленький сын спал на раскладном диване в гостиной. Несколько раз на протяжении ночи я обнаруживала, что стою на большой белокаменной лестнице примерно на середине пути. Ко мне пришло понимание, что если я буду продолжать подниматься вверх по лестнице, то обратного пути уже не будет. Я постояла минуту, обдумывая ситуацию, как вдруг мне в голову пришла мысль, какое я должна принять решение. Если я поднимусь вверх, жизнь будет потеряна, а новая жизнь больше никогда не появится. Я осознала ответственность и начала сходить вниз по ступенькам. Следующее, что я осознала, — это четкий голос: "Розалин, вставай и иди в ванную". Я ответила голосу: "Нет!", так как мне не хотелось этого делать. Голос стал громче и настойчивее. Наконец на третий раз я сказала: "Хорошо!" Поднявшись с кровати в кромешной темноте, я наткнулась на дверь спальни, но не смогла ее открыть, так как меня трясло и начались судороги. Когда я упала на пол, мой жених проснулся, вскочил с кровати в безумной панике, подбежал к дверям спальни, а затем ринулся к входной двери, открыл ее и начал кричать во все горло. Я, с другой стороны, все еще билась в конвульсиях на полу и говорила: "Пожалуйста, Господи, не дай мне заболеть!" Когда в комнату пошел свежий воздух, судороги у меня прекратились, а вместо них начались приступы смеха; снаружи я слышала суету, в квартиру прибежали соседи. Они тоже падали, как мухи. Когда мне удалось восстановить контроль над собой, я побежала к своему маленькому сыну, который пребывал в блаженном неведении и не пострадал от того, что, по моим подозрениям, было утечкой газа.
Мы все немного отравились газом. Я пыталась объяснить своим арабским соседям, что это было не более чем утечкой газа, но к этому времени все они были твердо убеждены, что в комнате присутствует демон, который заставил всех падать. Мне потребовалось время на то, чтобы убедить их, что либо кто-то, должно быть, оставил включенной газовую плиту, либо в газовой горелке произошла утечка. Но они до сих пор продолжают думать, что это дьявольская сила пыталась нас уничтожить.
В любом случае спасибо, Господи! За то, что уберег нас и помог мне сделать правильный выбор в пользу жизни. Так как у меня теперь есть трое замечательных детей и прекрасный муж. И трудолюбивый ангел-хранитель».
Между этим рассказом и историей беременной женщины с талидомидом есть поразительное сходство. В обоих случаях «голос» ночью предупреждает об определенных действиях или обстоятельствах и при этом полностью изменяет жизнь как главной героини, так и тех, кого она любит.
Что касается «временных мутаций», то возникает вопрос: если вторая жизнь является не более чем виртуальной проекцией реальности, как ее можно изменить? В конце концов, мы не можем изменить концовку фильма, если нам не нравится сюжет. Различие кроется во многомировой интерпретации и бомовском свернутом порядке. Хотя умирающий, выпавший из времени и пространства, существует в своем собственном фанероне, этот фанерой — Вселенная, которую он сам породил. Каждую Вселенную заселяют реальные люди с реальными мотивациями. Действия, предпринимаемые одним человеком, порождают другую Вселенную. Таким образом, все возможные события могут и будут иметь место. К этому следует добавить идею, что каждая Вселенная содержит в себе любую другую Вселенную и содержится в любой другой Вселенной. Изменения, сделанные в одной жизни, могут и будут влиять на жизни других людей в их собственных фанеронах — любой неверный поступок, сделанный в предыдущей жизни, можно исправить!
И поэтому человеческая «душа» совершенствуется подобно тому, как совершенствуются виды животных в процессе эволюции. Каждому дарвиновскому поколению эквивалентна жизнь, в которую каждый внес небольшие изменения по сравнению с предыдущей жизнью. Как и у Фила Коннерса в фильме «День сурка», у каждого из нас есть бесконечное количество жизней для того, чтобы сделать все правильно. Механизм заключается в простом повторении жизни. Смерть снова приближается и снова отрицается сознанием человека, выпадающего из времени. Психологическое время замедляется по экспоненциальной зависимости, в очередной раз оставляя Харона с пустой лодкой.