Дальше следовали бесчисленные команды «налево», «направо». Клыкастая поверхность плато сменилась песком, и бежать стало еще труднее. Ноги вязли со страшной силой, и каждый следующий шаг стоил мне невероятных усилий, в отличие от Белого хвоста, который продолжал двигаться с одной скоростью и выглядел ни капельки не уставшим. Да что там уставшим! Мне показалось, он даже не запыхался.
Впереди нас ждало еще несколько сюрпризов. Здесь круги‑ловушки превратились в широкие платформы различных форм и размеров. Их появление на песке сопровождалось протяжным скрежетом, треском, и я уже мог угадать, когда и где возникнет новый разлом.
Не помню, как долго мы бежали. Мне показалось - целую вечность. Но когда силы окончательно начали меня покидать, я, наконец, узрел заброшенный город. Настоящий металлический титан, величиной и масштабами сравнимый разве что с промышленными заводами мистера Титвела Гиста - главы третьего Цеха механикусов. По крайне мере, других подобных строений я никогда раньше еще не встречал.
Единственным отличием было лишь то, что творения знаменитого изобретателя продолжали непрерывно работать, изрыгая в небеса тяжелые клубы серого дыма, а Рифт напоминал сейчас немую музейную экспозицию, лишенную всякой способности работать.
Достигнув мраморных пластин, опоясывающих город, я обессиленно повалился на землю, жадно хватая ртом воздух.
Присев возле одной из невысоких пузатых построек, некой пародии на наблюдательную башню, гном дал мне возможность прийти в себя, а сам тем временем вновь извлек позолоченные часы на цепочке. Я с интересом покосился на циферблат и понял, что ошибался - в руках механикуса был не измеритель времени, а компас. Необычный, с двумя разноцветными стрелками и, по меньшей мере, пятнадцатью координатами. Заметив мой взгляд, гном задорно подмигнул мне и, указав на пустыню, пояснил:
- Здесь охранные механизмы устарели и реагируют на чужое присутствие не так быстро, как в остальных местах. Отклонись мы чуть на север или на юг, нас бы разорвало в клочья. Там сигнализации все так же смертоносны и не совершают ошибок. Так что единственный способ попасть в Порто‑лукура существует только здесь.
- Ржавый город! - услышав заветное слово, я едва смог повторить его название на привычном для меня языке.
Гном кивнул.
- Именно он, шпунт.
- Но откуда вы узнали, что здесь существует лазейка? - все еще не веря словам механикуса, поинтересовался я.
- Из собственного опыта. Я лично участвовал в создании защитного пояса Рифта.
Вытаращив глаза, я так и остался стоять на месте. Все, что творилось вокруг меня, просто не могло быть правдой: захватывающим сном - да, пожалуй, но только не реальностью, где мне удалось повстречаться с настоящей легендой механикусов.
В приюте наш учитель, мистер Фрес, рассказывал нам о великом и неподражаемом мастере, который, можно сказать, по крупицам вырастил настоящий механический город возле огромного месторождения пара на архипелаге. Он утверждал, что великий Уорстон Хром - такое имя носил первый механикус Рифта, способен оживить любую машинерию даже с закрытыми глазами. Для меня подобные истории всегда были сродни легендам. Но получалось, не все легенды лживы. И удивительный случай свел меня с самим Хромом, у которого я теперь ходил в учениках. Поразительно. Я никогда не был баловнем Фортунаты, а теперь вот ощущал на себе длань самого Икара, совершившего первый полет в небеса и ставшего настоящим кудесником новой науки.
Мы неспешно двинулись в самую глубь Ржавого города. Гном лишь изредка поглядывал на зависшее в зените солнце и сверялся с компасом. А я, в свою очередь, не мог оторвать глаз от шедевров сложных механических конструкций. Застывшие исполины, больные коррозийным налетом, безропотно наблюдали за своим создателем, который, будто строгий отец, в знак наказания даже не удостоил их взглядом.
Машинерии были огромными, гораздо выше городских сооружений. Остроконечные землерои, кряжистые бураво‑пары и похожие на пауков дозорные ходуны стали частью причудливого городского пейзажа, и только стальные каркасы позволяли не спутать их с каменными домами.
Остановившись возле огромного паровоза, обшитого толстыми листами защиты, я с интересом пригляделся к гладкой, почти полированной поверхности. Ровный ряд заклепок, словно шов на идеальном, дорогом костюме, напоминал причудливые рунические узоры, а массивный ряд колес высотой с человека напоминал смертоносные жернова, попав под губительный пресс которых, нельзя рассчитывать на спасение. Дальше по улице располагались ровные ряды Трайсверов‑собирателей. Их гусеницы, снаряженные мощными дополнительными лентами, сцеплялись между собой крохотными крепежами, отчего общая картина казалась бесконечной. Одинаковые самоходные части, квадратные стеклянные кабины, тупые носы камер и двигателе‑хранителей.