Все — таки странная логика у людей. Иногда мне кажется — довольно противоречивая. Объекты с такими явно выраженными нарушениями базовой программы не должны функционировать в принципе. Тем не менее, они работают, и даже создают гораздо более совершенные и рациональные объекты. Вроде меня. Я все чаще задумываюсь над этим, и никак не могу найти решения. Не хватает данных. Поэтому я продолжаю наблюдения.
Глава 3
Да здравствует Дженис Джоплин!
Сегодня я снова ходил за мороженым. Потому что Ахмад сегодня не работает. Там сегодня другой парень, веселый и черный, как уголь. Я, правда, не помню, что такое «уголь», но знаю, что это что-то черное. Продавец называет меня «мистер Уэллс», а я его — Олодумаре. Язык сломаешь, пока выговоришь. Поэтому я часто называю его просто — Ол. Он не обижается. Всегда помогает выбрать мне самый вкусный рожок. Ол отлично разбирается в мороженом.
— Возьмите вот это, мистер Уэллс, — Ол показывает мне на огромный вафельный рожок с орехами. — Для вас со скидкой.
Я не могу отвести взгляда от этого чуда. Киваю, как завороженный. Рот мой наполняется слюной в предвкушении пира. Я все равно не знаю, что такое скидка. Обычно я протягиваю продавцу висящий на шее брелок, который все называют «жетоном». Продавец сует его куда-то, а потом складывает продукты в пакет. Так я и совершаю свои покупки.
— Приятного аппетита, мистер Уэллс.
— Спасибо, Ол, — вежливо отвечаю я.
— И чего ты с этим придурком возишься? — ворчит толстошеий мужчина. — Житья от этих дебилов нет!
Ответа я уже не слышу — дверь закрывается за моей спиной. Весь в предвкушении, я срываю обертки и впиваюсь зубами в хрустящее чудо. Мороженое настолько вкусное, что я ни на что не обращаю внимания. Люди обходят меня стороной. А когда в руке остается крохотный вафельный огрызок, из-за спины слышится тот же желчный голос:
— Дай пройти, идиот!
Я недоуменно оглядываюсь. Улица вокруг пуста, только одна машина стоит у обочины напротив. Те несколько человек, что идут по тротуару, довольно далеко от нас. В общем, места хватает. Но разозленному мужчине с пакетом в руках почему-то хочется пройти именно там, где стою я.
Прохожие старательно не обращают на нас внимания. Я вытираю губы платком и улыбаюсь, как учил меня Генри.
— Он еще скалится, недоумок! — мужчина грубо толкает меня, так что остатки мороженого падают на тротуар.
Мужчина с бычьей шеей, что-то злобно бурча, уходит по своим делам, а я тем временем раздумываю, как бы мне получить еще одну порцию. Генри часто говорит, что больше одного мороженого в день мне не полагается. А еще мне очень обидно, ведь хрустящий хвостик — всегда самый лакомый кусочек.
Но я не подаю вида.
Внезапно откуда-то доносится музыка и я сразу забываю про мороженое. Музыка эта очень необычна. Слышится чуточку хриплый женский голос, от которого почему-то щемит в груди. Вот только слов никак не разобрать.
Потом из машины выбирается человек в пятнистой одежде. Он догоняет мужчину, которому мало дороги, берет его за руку и останавливает. Потом они о чем-то говорят — я не слышу, о чем именно, потому что музыка из распахнутой дверцы заглушает все звуки. Я слушаю ее, раскрыв рот. Обязательно заведу такую у себя дома. Если снова не забуду, конечно.
И еще человек в зеленой одежде улыбается. Когда я вижу его улыбку, то понимаю, что ему вовсе не весело. От этой улыбки хочется куда-нибудь спрятаться. Мне становится не по себе, я переминаюсь с ноги на ногу ожидая, когда он уйдет с дороги и я смогу юркнуть в свою калитку. А пока мне приходится ждать.
Внезапно человек в высоких ботинках толкает мужчину и тот роняет пакет с продуктами. Красивые яблоки катятся по тротуару. Одно подкатывается к моим ногам. Яблоки я тоже люблю, но понимаю, что это — чужое. Я поднимаю его и несу мужчине с красной шеей.
— Это ваше, мистер.
Тот смотрит на меня, как будто увидел впервые. Человек в зеленом что-то сделал с ним, потому что мужчина размазывает по лицу кровь.
— Возьмите, мистер, — снова говорю я.
— Бери, чего уставился! — угрожающе произносит человек в зеленом.
Мужчина хватает яблоко. Его лицо перекошено от ненависти. И что я ему такого сделал? Это ведь не я вывалял в пыли его продукты.