Он все еще ничего не мог обнаружить. Что бы ни скрывалось там, за этими зловонными кучами гнили и плесени, оно пока никак не проявляло себя. Человек и медведь снова двинулись вперед, их ментальные поля перекрывались, разбегаясь все шире и шире, подобно волнам на спокойной водной глади.
Вскоре огромное пустынное пространство открылось глазам священника. Здесь уже не было живых кустов и подлеска, только редкие гниющие стволы деревьев и тучи огромных мух, которые носились над ними. Одуряющий запах плесени бил в ноздри, жаркое полуденное солнце пекло плечи и голову; ни звука, ни движения вокруг, кроме мерного жужжания. Они снова замерли, настороженные, готовые к схватке с неведомым врагом.
И тогда Дом нанес удар!
Основная тяжесть досталась человеку. Никогда раньше Иеро не ощущал ничего подобного. Ужасный холод вдруг сковал тело, парализуя волю, туманом окутал сознание. Он выстроил мощный ментальный барьер, охранявший его разум, но ментальное лезвие Дома проникло через внешние слои защиты так, будто их совсем не было. Впрочем, священник еще не потерял контроль над своим мозгом. Он мог видеть и слышать, но не мог шевельнуть хотя бы пальцем. Он чувствовал, что рядом с ним замер Горм, застывший, замороженный и такой же беспомощный, как и он сам.
Одновременно с атакой в сознание человека хлынула информация об атакующем, наполнившая ужасом душу. Адепты Нечистого — погрязшие во зле чудовища, но они люди. Мерзкие твари, лемуты, помогающие им, обладали разумом и телами, которые имели много общего с человеческими. Но Дом был созданием иной природы. Вскоре после Смерти под влиянием радиоактивного облучения возник странный симбиоз мицеллиевых спор с микроскопическими амебами, и в этой чудовищной смеси зародилось какое-то подобие разума. В результате тысячелетнего развития возникло странное существо, чуждое всей природе планеты. Подобно Обитающему в Тумане, Дом был воплощением Зла, живым олицетворением созданной руками древних Смерти.
Иеро напрягся, пытаясь вернуть свободу своим членам. Одновременно он попробовал связаться с братом Альдо и Лучар. Ничего! Он не мог двигаться и, казалось, был заключен в некий ментальный кокон, полностью блокировавший связи с внешним миром. Мысленный контакт с Гормом также прервался с началом атаки.
Внезапно в пятидесяти ярдах от него воздух дрогнул и помутнел. Смутные очертания чудовищного существа становились все яснее, как будто Дом стремительно воздвигал самого себя на этой голой земле. Иеро не сомневался, что перед ним только фантом, иллюзия. Физически Дом пребывал не здесь — скорее всего, он таился где-то в глубине этого покрытого плесенью отвратительного мира. Но был ли его мир в самом деле так мерзок? По мере того как смутные контуры чудовищного улья обретали четкость, новая мысль вкрадчиво скользнула в сознание священника. Дом действительно был чуждым, отличным от всей биосферы планеты. Но разве это достаточное основание для того, чтобы предать его огню? Разве он тоже не имел права на жизнь?
Это коварное послание — а он не сомневался, что ему передано послание, — змеей просочилось в мозг. Первый ментальный удар Дома не смог пробить внутренней защиты Иеро, и монстр быстро сменил тактику, пытаясь завлечь человека в ловушку. Но это ему не удалось.
Пока чары странного создания боролись со здравым смыслом человека, Иеро понял: Дом настолько чужд, что не имеет права на существование на этой планете. И еще одно: Дом не был единой сущностью, он объединял разумы множества существ, роящихся, подобно личинкам, в некой желеобразной субстанции. Эти существа, если их можно так назвать, были частями возвышавшейся перед ними твари, в какой-то степени сохранявшими свою индивидуальность и в то же время образовывавшими единый чудовищный разум.
И его приглашали присоединиться к этому разумному улью! Он тоже мог участвовать в их работе, великой работе по очистке поверхности планеты от всего живого. Только Дом должен оставаться тут, окруженный волнами плесени и слизистыми тварями, которые были его орудиями и одновременно несли его семя.
Коричневая маслянистая поверхность Дома дрогнула, по ней побежали волны, постепенно трансформировавшиеся в нечто более определенное. Перед Иеро, охваченным ужасом, начали вырисовываться гротескные лица, злобно смотревшие на него, которые через мгновение исчезли в колеблющейся массе, чтобы смениться другими, еще более чудовищными. И они звали, приглашали его к себе! «Приходи! — казалось, говорили они, — Оставь свою смертную оболочку, соединись с нами, стань одним из нас и живи вечно!»