Завороженный светом призрачных глаз, метс наклонился над краем скалы и, словно во сне, наблюдал за тем, как правая передняя лапа, отцепившись от крошащейся каменной стены, медленно, но неотвратимо потянулась в его сторону.
Вдруг, последним усилием воли скинув с себя сонное оцепенение, он вскочил на ноги и занес над головой зазубренный каменный обломок.
Приникшая к стене тварь разинула утыканную клыками огромную пасть, со свистом засасывая воздух для последнего победного крика. И в тот же миг Иеро обрушил свое единственное оружие на уродливую морду, вложив все оставшиеся силы в удар. Тяжелый камень миновал истекающие слюной губы зверя и устремился вниз, в темную глотку, с силой и неотвратимостью снежной лавины и где-то глубоко внутри, словно гигантский мясницкий топор, воткнулся в живую плоть. Страшный, леденящий кровь, полу придушенный вопль разнесся над равнодушными скалами. Потом снова на землю обрушилось массивное тело, только теперь гулкий звук падения сопровождался непрекращающимся скрежетом и хрипом: чудовище, захлебываясь кровью, бешено молотило лапами по камням. Наконец наступила тишина, и Иеро внезапно ощутил, как слабый ночной ветерок легонько играет волосами.
Постанывая от боли, метс согнулся над краем утеса и всматривался во тьму. Он чувствовал, что сейчас потеряет сознание, и необоримый инстинкт требовал хотя бы разок взглянуть на монстра и убедиться, что тот больше не сможет причинить вреда.
Одного взгляда как раз и хватило. Было абсолютно ясно, что жизнь уже покинула огромное тело. Длинная голубоватая шея «оленя» оказалась вывернутой под неестественным углом, а из проломленного черепа мутным черным потоком изливалась кровь. По всей видимости, каменный обломок, проткнув небо, вошел в головной мозг и превратил его в кашу. Грозного демона пустыни победила обычная сила гравитации.
Человек наверху попытался выдавить слова молитвы, но лишь хрипло прошептал что-то и в беспамятстве повалился на холодное каменное ложе. Это был даже не сон, а реакция изможденного организма на полнейшее моральное и физическое истощение, состояние, похожее на транс, в который не раз впадал Иеро, занимаясь ясновидением; он чувствовал, что не спит, но тем не менее был не способен на сознательные усилия. И только спустя несколько минут он наконец-то забылся настоящим сном без видений.
Пробуждение было внезапным, как будто что-то вытолкнуло его из глубины сна на поверхность. Все тело священника горело, язык казался сухой щепкой, а спекшиеся губы никак не удавалось разлепить.
Взглянув вверх, на неистово пылающее в небесах светило, он вдруг осознал, что пролежал здесь, должно быть, уже много часов. Когда каменный обломок наповал сразил Оленя Смерти, едва минула половина ночи, а сейчас, судя по солнцу, наступил полдень. Превозмогая слабость, Иеро принялся массировать затекшие мышцы, одновременно загрузив работой и голову, хотя для того чтобы думать, приходилось прикладывать почти физические усилия. Вода! Вода и какое-нибудь укрытие от солнца. Иначе он недолго протянет в этой негостеприимной местности. И начинать поиски нужно немедленно, пока жизненная энергия еще теплится в мускулах.
Отвратительное зловоние вынудило его взглянуть вниз, где у подножия утеса валялся полуобглоданный скелет ночного преследователя; еще остававшееся на костях мясо и внутренности продолжали исчезать с удивительной скоростью. Присмотревшись, Иеро заметил целую стаю проворных зверьков, суетившихся у огромного тела поверженной твари. Напрягая глаза, он смог различить заостренные головки с блестящими глазами-бусинками и короткие тоненькие лапки. Зверюшки, как ему показалось, представляли собой какую-то дикую помесь крысы и ящерицы, совершенно чуждую, как и погибший монстр, нормальной жизни, но отлично приспособившуюся к существованию в бесплодных землях.
Оглядевшись по сторонам, Иеро внезапно наткнулся на каменный обломок, который так и не использовал ночью. По форме этот похожий на кусок сталактита камень напоминал лезвие, и священник решил прихватить его с собой на тот случай, если существа внизу окажутся не просто стаей пожирателей падали. Хочешь не хочешь, а надо спускаться: воды на голом утесе нет, да и от палящих солнечных лучей здесь не укроешься.
Он заткнул импровизированный каменный нож за пояс, поддерживавший драные кожаные штаны, и принялся осторожно спускаться со скалы, бросая опасливые взгляды на копошащихся внизу зверьков.
Когда Иеро одолел уже больше половины пути, они наконец заметили его. Подвижные тельца на коротеньких лапках моментально застыли, и только остроконечные мордочки медленно поворачивались, красноватые горящие глаза следили за приближением человека. Размерами зверьки не превосходили домашних кошек, но их набралось достаточно, чтобы стая представляла реальную опасность для изможденного и почти безоружного человека. Иеро остановился на минуту, прикидывая, могут ли эти малюсенькие клыки и когти оказаться ядовитыми. Почему бы и нет? Еще один штрих к картине жизни в этом чертовом пекле. Впрочем, какая разница? Так или иначе, он должен слезть с утеса. И священник, вздохнув, продолжил спуск, готовый в любой момент выхватить каменный обломок.