Оперев приклад метателя о бедро, Иеро погнал своего скакуна вниз по песчаной поверхности дюны. Клуц просто сел на свой широкий круп и съехал вниз, притормаживая вытянутыми передними ногами. Медведь последовал за ним.
Внизу они остановились — внимательные, настороженные, готовые и к бегству, и к сражению. Однако ни острое зрение и чуткий слух, ни великолепное обоняние — ничто не улавливало признаков опасности. Поверхность залива лежала перед ними спокойная и гладкая, как зеркало, и они без промедления направились к воде. Несмотря на раздраженное фырканье большого лорса, хозяин оставил его на страже. Сердитый Клуц топал копытами, ворчал и швырял рогами песок.
Горм осторожно вошел в воду на глубину шести дюймов, улегся на дно и стал перекатываться с боку на бок, пыхтя от наслаждения. Иеро стащил грязную одежду и бросил ее в теплую воду, прижав сверху большим камнем, затем тщательно вычистил кожаные сапоги, отскребая грязь ножом, и вымыл их. Покончив с этим, он занялся собственной персоной. Как и медведь, священник не стал заходить глубоко в воду. Он был прекрасным пловцом, но то, что он, видел с вершины дюны, не оставляло сомнений, что глубокие места залива небезопасны. Даже сейчас, плескаясь на мелководье, он был все время настороже. Однако никто и ничто не побеспокоило его во время длительного купания и последующей стирки. Наконец Иеро вернулся на берег вместе с медведем, шерсть которого так намокла, что, казалось, он стал меньше по крайней мере на треть.
Ворча и фыркая, большой лорс устремился в воду, взбивая пену огромными копытами. Грязь пластами отваливалась от его шкуры, постепенно принимавшей свой естественный темно-серый цвет. Закончив купание, лорс принялся поедать стебли водяных растений, бродя по колено в воде около берега.
Тем временем Иеро побрился и даже подровнял свои черные волосы, так что они больше не падали на глаза. Он достал из сумки чистую одежду, а выстиранную разложил на камнях для сушки. Одеваясь, он испытывал настоящее блаженство от чистоты своего тела и прикосновения свежего белья. Иеро растер ладонью рубец от раны; она уже не болела, подвижность ноги восстановилась, но шрам немного зудел.
Под мелким песком пляжа, намытым за столетия упорной работой прибоя, лежала гранитная плита. Ее выступы, пронзая слой песка, формировали причудливые скалы, торчавшие из дюн. Здесь, подумал человек, можно отыскать укромное место для дневки. Одна из скал показалась ему особенно подходящей; широкий вуступ, нависавший сверху, козырьком прикрывал узкий вход в небольшую пещеру.
Скоро все содержимое сумок и прочее имущество перенесли туда. Иеро и медведь, расположившись на теплом песке, покрывавшем дно пещерки, дружно храпели. Клуц, челюсти которого неутомимо перетирали жвачку, стоял рядом; его мощный бок загораживал вход.
Священник проснулся поздним утром, чувствуя себя лучше, чем неделю назад. Неужели только семь дней прошло с тех пор, как он покинул узкую грязную дорогу далеко на севере? Прислушиваясь, он различил резкие крики птиц и какой-то отдаленный рокот, причину которого установить не мог. Иеро вышел наружу.
Свежий теплый ветер дул над огромным озером, по его голубой поверхности пробегали волны с белыми шапками пены. Недалеко от песчаного пляжа покачивалась на волнах большая стая лебедей; казалось, внезапно налетевший из Арктики ураган забросал побережье кучками белейшего снега. Два его спутника, полные радостного возбуждения, затеяли веселую возню на открытом песке. Маленький медведь, рыча в притворной ярости, нападал на огромного лорса, который отчаянно старался зацепить этот меховой комок своими еще не окрепшими рогами. Когда это ему удавалось, Клуц становился на дыбы и в полном восторге молотил по воздуху передними копытами. Раздосадованный медведь начинал описывать круги, почти свиваясь в кольцо и пытаясь цапнуть свой собственный короткий хвост.
Эта игра показалась Иеро такой забавной, что на мгновение он забыл о возможном наблюдении с воздуха, однако через минуту уже внимательно всматривался в залитые солнечным светом небеса. Кроме нескольких маленьких пушистых облачков, медленно плывущих по ветру, никакого движения в небе не было. Тем не менее его возмутило легкомыслие помощников. Им, правда, удалось справиться с несколькими неприятными ситуациями, любая из которых грозила гибелью. Однако нельзя забывать, что лишь один хороший дневной переход отделял их от места, где он сам уничтожил коварный прибор, который так неосмотрительно взял у убитого колдуна. Иеро подумал, что этот приступ эйфории может погубить их так быстро, как скоро враги нападут на след.