Но метс не чувствовал никакой опасности и был бы рад тоже обзавестись четырьмя ногами, чтобы присоединиться к игре своих спутников. Продолжая внимательно осматривать окрестности, он начал обдумывать план дальнейших действий. Последние четыре дня летательный аппарат, казалось, не появлялся. Почему бы не продолжить путешествие днем? Путь на восток вдоль морского побережья, усеянного скалами, был нелегким. Пусть будет так, решил он. Пока не появится летающая машина или какая-нибудь другая неведомая опасность, они будут двигаться в светлое время суток.
Животные заметили священника и стали прыгать вокруг, осыпая его ливнем песка.
— Прекрасно! — передал Иеро. — Вы оба замечательно меня охраняли! Меня могли съесть, похитить или убить, пока вы тут развлекались/..
Оба проказника знали, что он шутит, и не обратили внимания на его ворчание. Только Клуц вежливо покивал украшенной огромными рогами головой. Иеро положил ладонь на мягкие отростки и ощутил под тонкой бархатистой кожицей крепнувшие острия.
— Стой! — послал он сигнал. — Стой спокойно, ты, неслух! Дай мне очистить тебя (твои рога) от шелухи.
Лорс наклонил голову и стоял неподвижно, пока хозяин ощупывал его рога, проверяя, как сходит с них мягкий покров. Подобно самцам оленей, Клуц отращивал новые рога каждый год, и это не только отнимало у него много энергии, но и делало излишне нервным и раздражительным. Однако ученые Аббатств давно отказались от мысли вывести безрогую породу лорсов. Рога служили для животных важным орудием защиты; кроме того, излишек энергии, который образовался бы, если б рога ликвидировали, мог оказаться плохим приобретением.
Иеро осторожно счищал пальцами шелушащийся покров там, где тот легко сходил. И сам он, и Клуц хорошо знали, где следует остановиться. Они были неразлучны уже шесть сезонов, с тех пор как смешной и неуклюжий годовалый теленок впервые появился в доме Иеро. Затем священник достал маленькое стальное зеркало, тщательно побрился и нанес на лицо знаки своего сана, которые почти стерлись за время путешествия по болоту. Сделав это, он упаковал сумки и оседлал своего скакуна.
Вскоре они двигались на восток вдоль пляжа; человек ехал, покачиваясь в седле, медведь ковылял за ним, увязая в песке и мелкой гальке. Им не пришлось долго ожидать признаков возвращения к цивилизации.
Из кучи полусгнивших стволов, палок и сорной травы, нанесенной волнами на берег маленькой бухты, на Иеро пристально уставился пустыми глазницами блестящий человеческий череп. Священник спешился и тщательно его осмотрел. Несколько клочков черной ссохшейся кожи показывали, что череп был не очень старым; в височной части зияла дыра. Иеро почтительно положил череп обратно и, вскочив в седло, двинулся дальше. Конечно, это могло быть случайностью, но куда делся скелет или хоть одна кость от него? Эта дыра выглядела так, будто что-то или кто-то пробил голову. Он перекрестился и произнес краткую молитву, испрашивая прощения у Всевышнего для несчастного существа, погибшего здесь.
Они немного отдохнули в полдень в тени большого дерева, в котором Иеро опознал пальму неизвестного ему вида. Такие деревья он видел раньше только на картинках; растущие в Тайге пальмы были гораздо мельче и походили на кустарник. Он решил, что зимы в этих краях, видимо, не столь суровы, если теплолюбивое дерево смогло перенести их.
В течение долгого полуденного времени с ними случился только один казус, к счастью, закончившийся весьма благополучно. Путники огибали по мелководью крутую скалу, выдававшуюся на десяток ярдов в море и закрывающую следующий участок побережья. Там, на открытом песке, они неожиданно наткнулись на большого дикого кота, пожиравшего тушу какого-то животного.
Хищник обнажил окровавленные клыки и сердито зарычал; его желтая с черными пятнами шкура подергивалась от возбуждения. Иеро вдруг решил испытать новое оружие, появившееся в его арсенале. Он сосредоточился и нанес телепатический удар.
— Прочь! — приказал он. — Уйди с дороги или будешь уничтожен!
Животное скорчилось, будто получило сильнейший удар палкой, испустило пронзительный звук, как кошка, которую неожиданно шлепнули ладонью, и одним прыжком скрылось за ближайшей дюной. Собственный успех словно громом поразил священника; затем он залился смехом.