Первые звезды засверкали в вышине. Ночь была безлунной. Тонко и жалобно завывал ветер среди голых скал острова Смерти. Иеро невольно подумал, что это стоны бесчисленных и безымянных существ, принявших здесь смерть, несчастных жертв Нечистого и его слуг, и твердо решил, что не окажется в их числе.
Священник медленно двинулся вниз по откосу, озираясь по сторонам и сжимая рукоять меча. Никакой видимой опасности вокруг. Ментальные излучения обитателей крепости по-прежнему не вызывали тревоги.
Скоро Иеро различил очертания маленьких суденышек. Выбрав лодку с мачтой и парусом, он освободил якорь и начал толкать ее к линии прибоя. Это было нелегко, и ему дважды пришлось останавливаться, чтобы отдохнуть. Наконец он столкнул суденышко в воду, забрался в него и установил мачту, оставив парус пока свернутым. Затем вылез на берег, острым обломком скалы пробил дыру во второй лодке и, забрав из нее весла, снова вернулся в свой баркас. Спустя минуту он уже плыл к выходу из гавани.
Иеро греб осторожно, внимательно осматривая скалы и не пытаясь развить большую скорость; его лодка была почти невидима в густой тени скалистого берега. Он миновал один из больших кораблей, стоявших на якоре. Ментальных излучений не было, а значит, судно не охранялось. Самым сложным оказалось преодолеть довольно сильное встречное течение в узкой горловине, соединяющей бухту с открытым морем. Волнение усилилось, водяные брызги летели через борта лодки, и скоро лицо и волосы беглеца стали мокрыми. Ну что ж, решил он, ворочая тяжелые весла, по крайней мере, не придется страдать от жажды на долгом пути к северному берегу.
Порывы ветра, встретившие лодку в горловине бухты, сначала ошеломили его. На самом деле ветер был не слишком сильным, но человеку в крохотном суденышке четырех ярдов длиной он казался яростным. Волны накатывались на лодку, вода лилась на непокрытую голову Иеро, скатываясь по шее и спине. Он мгновенно промок, однако ночь была теплой, и опасность замерзнуть ему не угрожала. Священник умел обращаться с веслами и парусом. Постепенно он вошел в ритм и размеренными неторопливыми гребками погнал лодку поперек волны.
Он был уже на середине прохода, когда почувствовал тревогу, поднявшуюся в подземной крепости. Немедленно усилив свою ментальную защиту, Иеро продолжал упорно грести, одновременно прислушиваясь к суете, наполнившей логово Нечистого.
Он мог слышать мысли С’даны, почти бессвязные от яростного гнева, когда тот пробудился и узнал последние новости. Мысли других адептов тоже были ему доступны, и он ощущал лихорадочную поспешность, с которой слуги Нечистого обшаривали ментальное пространство в недрах и на поверхности острова, пытаясь разыскать его. Но он также чувствовал и бесплодность их усилий. Его телепатический барьер был непроницаем и неощутим. Эта новая сила и умение, посланные ему в трудную минуту Господом, делали его невидимым для служителей Зла. Гораздо больше священника беспокоила погоня, ведь его могли увидеть. И он понимал, что враги рано или поздно тоже придут к этой мысли.
Однако ему сопутствовала удача. Он успел уже выйти из горловины бухты и обогнуть один из обрамлявших ее огромных утесов, когда в стенах замка вспыхнул свет; затем зашипела взлетающая осветительная ракета. Она взорвалась над гаванью, залив ее ярким голубым светом, но огромные скалы, составлявшие внешний бастион острова, укрыли Иеро от глаз врагов. Тем не менее он не строил иллюзий относительно своей безопасности; конечно, пропажу лодки довольно быстро обнаружат и поймут, как он сбежал.
Беглец сложил весла в лодку и поставил парус; теперь пришлось пересесть на корму и взяться за руль. Он повернул вдоль восточного побережья острова. Ему хватило нескольких минут, чтобы приноровиться к крошечному судну. К счастью, с запада дул ровный ветер, и лодка под парусом была устойчивой. Постепенно священник убедился как в ее надежности, так и в собственной способности справиться с рулем и парусом.
Он настолько увлекся управлением лодкой и наблюдением за прибрежными скалами, что несколько ослабил ментальный контроль за событиями на острове. Это, конечно, не касалось его телепатического барьера, который поддерживался почти инстинктивно. Вскоре Иеро ощутил нечто новое, какую-то странную неприятную дрожь ментального поля. Что вызвало ее, священник понять не мог, но, поскольку это явление не показалось ему опасным, он оставил его без внимания.