С использованием только Сорока Символов смысл предсказания часто оставался неясным. Но, как говорили каждому начинающему прекогносту, если эта процедура спасала вашу жизнь или чью-то жизнь вообще, она была, очевидно, стоящей, не так ли? И любой человек, мужчина или женщина, обладавший нужными способностями, мог многое сделать с этими деревянными фигурками. Иеро оценивал свои собственные таланты в данной области как средние; они не шли ни в какое сравнение с его умением использовать глаза животных для наблюдения. Но символы не раз помогали ему раньше, и священник чувствовал себя уверенней, когда пользовался ими.
Когда он упаковал седельную сумку, лорс, все еще стоявший на страже, неожиданно фыркнул. Иеро стремительно обернулся, его тяжелый клинок, казалось, сам вылетел из-за пояса и, стиснутый в сильной руке, замер в оборонительной позиции. Только тогда священник поднял глаза и увидел небольшого медведя.
Медведи тоже изменились за прошедшие тысячелетия, как и большинство животных. Это был черный медведь, и зоолог двадцатого века на первый взгляд не нашел бы никаких заметных перемен в его облике, кроме более выпуклого лба. Однако, хотя внешне зверь почти не изменился, в его глазах явственно различались проблески разума. Медведей и раньше никто не назвал бы тупицами; теперь же они, несомненно, поднялись над уровнем мышления животного. Этот медведь, как заметил Иеро, подошел один; рядом никого не было.
Медведь качнул головой и поднялся на задние лапы; передние висели перед грудью. «Он весит фунтов сто пятьдесят, — прикинул священник, — и выглядит подростком. Возможно, это взрослый зверь, какая-нибудь новая разновидность». Иеро мысленно настроился на животное, осторожно зондируя его мозг. Мысли, которые он принял в ответ, были поразительны:
— Друг — человек друг — пища (просьба). Друг — помогать — опасность (чувство жары). Друг — медведь (имеет в виду себя) — помогать — опасность.
Восприятие было на удивление четким и ясным. Иеро доводилось и раньше мысленно общаться с дикими существами, что всегда требовало большого напряжения, но это существо обладало такой же ментальной мощью, как и тренированный человек. Сколь много удивительного в мире Божьем!
Путник опустил свой короткий меч, и медведь присел на задние лапы. Иеро дал мысленный приказ Клуцу стоять на страже, отметив про себя, что большой лорс, кажется, считает медведя безопасным.
Подойдя к сумке, он достал пластину сухого пеммикана. Пища древних путешественников в северных странах — жир, кленовый сахар и сушеные ягоды, все смешанное и спрессованное, — сохранила свое название с древних времен. Отломив кусок и протягивая его медведю, священник послал мысль:
— Кто — что ты? Что — кто несет опасность?
Медведь очень человеческим жестом зажал пеммикан в передних лапах и расправился с ним в один присест. Его мысли потеряли четкость на какое-то время, затем снова стали ясными.
— Пища — (хорошо/удовлетворение) — больше? Плохие существа идут — охотники — охотники люди, звери — охотники на этого человека — недалеко позади теперь — недалеко впереди — смерть вокруг — медведь помогать человеку?
Затем последовала неясная мысль, из которой путник понял, что медведь пытается сообщить ему свое имя. Оно было непроизносимым; созвучие «Горм» казалось наиболее близким. Иеро продолжал отчетливо воспринимать его мысли. Горм, молодой медведь, только трех лет от роду, сравнительно недавно пришел в эту местность, двигаясь с востока. Опасность, о которой он сообщал, была вполне реальной и кольцом охватывала место их встречи.
В коротком проблеске мысли своего странного собеседника Иеро уловил ощущение холодной вражды, исходящей от чего-то раздувающегося и мягкого, спрятанного в тайном месте и обвивающего паутиной ужаса весь лес. Медведь показал ему этот образ еще раз, более подробно, и теперь священник понял грозившую ему опасность. Лемуты, Нечистый! Ничто другое не могло вызвать подобного ужаса и отвращения у нормального человека или животного. Позади него Клуц фыркал и бил о землю копытами.