Резкие, усиливающиеся звуки хора амфибий преследовали их всю ночь, и путники понимали, что это значит. Они приближались к гигантскому болоту, его испарения уже висели в воздухе.
Иеро бережно развернул карту. Пространство Внутреннего моря голубело посередине; широкий, почти прямоугольный полуостров вдавался в море на северо-востоке. Здесь Пайлуд вплотную подходил к огромному озеру, их границы сливались на протяжении многих миль. На карте С’нерга болото было помечено ярко-зеленым цветом, а здесь, на грани между водой и трясиной, стояло несколько черных кружков. Иеро знал, что так обозначают полузатопленные древние города. Они лежали прямо по их маршруту на расстоянии дня пути.
— Смотри, — произнес священник, — этот кружок внизу побережья может обозначать только Ниану, портовый город, о котором ты мне рассказывала. А вот здесь, — его палец очертил волнистую линию, которая вела от Нианы на восток, — дорога, по которой шли захватившие тебя торговцы. Готов держать пари, что это красное пятно к югу от моря — пустыня Смерти. Смотри, рядом маленькими кружками показаны три древних города, один из них лежит на самой границе пустыни. Эти три города есть и на моих картах; здесь я собираюсь искать то, за чем меня послали.
С этими словами священник свернул карту и спрятал ее в седельную сумку.
Они отдыхали до той поры, пока вечерний свет не померк. В этом негостеприимном краю кроме кваканья лягушек был слышен только гул огромных туч жалящих насекомых. Мазь Иеро закончилась, и им оставалось только терпеливо ждать, когда можно будет отправляться в путь.
Ночь застала их в дороге. Почва становилась все более топкой, и наконец Клуц начал расплескивать широкими копытами лужи и жидкую грязь. Высокий тростник и заросли огромных хвощей показались в темноте подобно стене, огораживающей болото.
Так мчались они всю ночь. Несколько раз им пришлось объезжать широкие озера, окруженные топкими берегами. Однажды Клуц раздавил копытом серовато-бледную водяную змею, имевшую неосторожность попасться ему под ноги.
Иеро регулярно проверял все доступные ему ментальные каналы, пытаясь обнаружить опасность. Впрочем, он не слишком надеялся на свои способности. Мозг амфибии практически одинаков, независимо от того, принадлежит он существу размером в три дюйма или в двадцать ярдов. И в том, и в другом случае инстинкты и нервные реакции почти неизменны; поэтому священник не рассчитывал, что ему удастся таким образом различить чудовищного фрога и обычную лягушку. К счастью, здесь, у озера, болото было гораздо менее опасным, чем в центральных районах. Только один раз они слышали жуткий вопль чудовища, раздавшийся где-то далеко на севере.
Первые лучи солнца уже озарили восточный небосклон, когда они расположились на привал. За несколько минут до этого Иеро велел Клуцу остановиться и, спрыгнув на землю, стал внимательно разглядывать почву.
— Похоже, — сказал он себе вполголоса, — что тут не больше дюйма земли. Недаром мне послышалось, будто копыта стали бить по твердому покрытию. — Он заговорил громко, так, что девушка могла его слышать. — Я думаю, мы находимся на дороге или на каком-то искусственном сооружении.
Он повернул голову к медведю и передал:
— Горм, иди сюда и скажи мне, что находится у нас под ногами?
— Построено людьми, очень старое, — вынес вердикт медведь.
Они стояли, слушая кваканье лягушек и гул насекомых в теплой ночи, пока облако болотного гнуса не опустилось на них. Иеро почувствовал укусы москитов, добравшихся до его лодыжек через прорехи в сапогах, и посмотрел вниз. Ноги лорса окутало темное колеблющееся покрывало, ясно видимое в предрассветных сумерках.
— Наступает день, — сказал священник. — Мы должны найти укрытие.
Он велел медведю разыскать что-нибудь подходящее и двинулся вперед пешком. Лорс последовал за ним.
Они обогнули заросли гигантского тростника и оказались перед открытым водным пространством. Невысокие холмики торчали из лагуны наподобие небольших островов. Оглядевшись вокруг, Иеро заметил неподалеку возвышенность, поросшую тростником; несколько пальм возносили над ней свои кроны. Это было то, что нужно. Он снова сел в седло, и Клуц с Гормом, покинув твердую поверхность древней дороги, зашлепали к холму через жидкую грязь.
С гулким чмокающим звуком Клуц вырвался из трясины, которая доходила бы человеку до пояса. Оба всадника быстро спешились. Они стояли на островке строго прямоугольной формы, ярдов десяти в поперечнике, возвышавшемся над морем грязи. На его твердой поверхности нашлось место для полудюжины пальм; тростник и тонкие ветви кустарника подымались до середины стволов, образуя нечто вроде подлеска. Рассматривая на удивление ровные края островка, Иеро расседлал своего скакуна и начал обирать пиявок, присосавшихся к его огромному телу.