— Я уверен, мы находимся на развалинах древнего здания, — заявил он, отрывая последнего паразита и швыряя его в болото. — Под нами его крыша, и Бог знает, как глубоко оно уходит вниз, в эту грязь. Эти старинные здания иногда имели высоту в несколько сотен футов.
Путники растянулись под кронами пальм, предварительно укрывшись от вездесущих насекомых. Они страдали от жары, их тела и одежда были покрыты грязью, но все, что они могли сделать — терпеливо ожидать вечера.
Лучи солнца, осветившие окружающий ландшафт, не улучшили их настроение, по крайней мере, у двуногих путешественников. Что касается четвероногих, то Горм спал, уткнув нос в собственные лапы, а Клуц похрустывал какими-то болотными растениями, медленно перемещаясь по периметру островка. Открывшийся перед людьми пейзаж производил тяжелое впечатление даже при ясном небе и теплом, ласковом солнце.
Внутреннее море исчезло. Насколько хватало глаз, вокруг простиралась вода, точнее — бурая и грязная жидкость, вытекавшая из огромного болота. Над лагуной торчали руины гигантского древнего города, мертвого памятника исчезнувшей цивилизации. Некоторые здания вздымались выше самых больших деревьев, их размеры потрясали воображение. Другие, почти полностью погруженные в грязь, представляли собой небольшие островки, поросшие буйной растительностью, подобные тому, на котором нашли приют путешественники. Остальные поднимались на различную высоту над водой, разбитые, опаленные — страшное напоминание о могуществе и жестокости человеческого разума.
Чудовищной силы удар и беспощадный огонь разрушили город в незапамятные времена сильнее, чем пролетевшие над ним тысячелетия. Водные растения и огромные цветы лилий покрывали поверхность простиравшейся вокруг субстанции — смеси вод Внутреннего моря и болотной грязи. Повсюду валялись бревна и стволы деревьев с обломанными ветвями, занесенные сюда штормами и весенним разливом.
На фоне бурых стен кое-где темнели провалы окон. К изумлению путников, в некоторых поблескивали на солнце осколки старого стекла. С крыш зданий свешивались листы ржавого железа. Было горько и страшно смотреть на этот мир смерти и древних развалин.
Вопли лягушек умолкли с восходом солнца, но насекомые все еще роились над поверхностью воды, хотя их стало значительно меньше. Другой жизни здесь не было, если не считать каких-то небольших серых птиц, стаи которых носились над крышами. Большие пятна белого помета на стенах подсказали Иеро, что сюда, вероятно, залетают более крупные птицы, но сейчас их не было видно.
Священник прозондировал ментальные поля в ближайших окрестностях, но не обнаружил ничего интересного. Жизнь кипела над поверхностью воды, но все эти бесчисленные создания были лишены разума, их существованием управляли только голод и страх.
Никогда раньше он не заходил в подобные места. Даже в солнечный день здесь ощущалось давление страшного прошлого, неимоверного горя и чудовищной катастрофы.
Все утро священник и девушка наблюдали за зданиями и водой, но не увидели ничего нового. Прошел полдень, и солнце начало склоняться к западу; раздались первые трели лягушек, и новые армии комаров и москитов атаковали путников.
— Пора трогаться в путь, — сказал Иеро, разгоняя облако гнуса.
Они навьючили Клуца и сели верхом. Священник решил держать курс примерно вдоль линии побережья, огибая заброшенный город. Клуц мог бы переплыть лагуну вместе с ними, но Иеро чувствовал, что вода между руинами зданий глубока и опасна. Кто знает, какие создания таились под ее поверхностью?
Едва они тронулись с места, едва только Горм опустил переднюю лапу в воду, как внезапно все вокруг замерло. Смолкли насекомые и лягушки, и в наступившей тишине над поверхностью лагуны, над древними развалинами раздался звенящий, тоскливый вой. Пока они стояли, замерев от неожиданности, он повторился. «Аоуу, аоуу, аааоууу!» — рыдания, возникшие, казалось, в самом вечернем воздухе. Трижды прозвучал этот полный тоски вопль, а затем воцарилось молчание.
Вскоре подала голос лягушка, за ней — другая. Наконец весь оркестр болота зазвучал снова.
— Что это было? — прошептала Лучар.
— Не знаю. И Горм тоже не встречал ничего подобного, — ответил Иеро после непродолжительного молчания. — Кажется, звук шел со стороны болота, но я не уверен. Так может кричать только разумное существо, клянусь святой троицей! Кто-то враждебный и злой, затаившийся во тьме. Останемся здесь, я хочу подумать. Нельзя двигаться ночью, не зная, что нас ожидает. Здесь может быть какая-нибудь тварь Нечистого, спрятавшаяся за ментальным щитом.