Шкура медведя-танцора показалась мне более ценной, и, прицелившись из ружья, я пригвоздил пулей бубен к шее. Медведь-мулла сбросил с головы чалму и пустился наутек, а медведь-стражник бросился на меня, не дав мне возможности перезарядить ружье. Он подскочил ко мне, схватил крепко дуло ружья и стал тянуть его к себе. Я же прилагал все силы, чтобы не выпустить ружья. Наконец, медведь отнял его у меня, ударил с силой о скалу и разбил на мелкие кусочки. Потом он замахнулся на меня палкой, но я подхватил ее на лету и отнял, так как он от ярости и по неуклюжести не мог держать ее крепко. Тогда медведь подскочил и навалился на меня. Я схватил его за горло, не давая согнуть голову: если бы ему удалось нагнуться ко мне, он разорвал бы меня в клочья. Так мы долго сражались, словно два мощных бойца, и каждому из нас был прегражден путь к победе. У меня не было ножа или кинжала, чтобы распороть брюхо, а он хватал пастью воздух и не мог ничего поделать. Но я потихоньку теснил его к горе, и мы, наконец, оказались у самой скалы. И тогда я, держа медведя одной рукой за горло, другой схватил его за заднюю ногу, приподнял, словно козла, и так ударил об острые камни, что он сломал позвонок, а треск был слышен по всей горе. Не успев даже вздохнуть, медведь распрощался с жизнью. Я отрубил ему голову, содрал шкуру и продал ее за шестьдесят тамга.
[Хотя безудержная смелость присуща джинам и злым людям, тем не менее она помогает мужам в бедствиях и спасает их от зверей.]
Рассказ о Шукурбеке
В другой раз Хал-Мухаммад рассказывал:
— В молодости я поселился в Бухаре и изучал в медресе официальные науки. Я был очень беден и часто проводил голодным и дни, и ночи. Я готовился к занятиям, лежа на циновке и подложив под голову камень. А было мне тогда двадцать три года.
В то время в Бухаре орудовал по ночам разбойник Шукурбек. Горожане из-за него жили в вечном страхе. Сильный, огромный, хитрый, Шукурбек мог ночью сразиться с сотней людей и обратить их в бегство. Камень, брошенный его рукой, ломал большое дерево, а человек от пущенного им булыжника разлетался на куски, словно воробей от пули. Его камни беспрестанно ранили стражников и разбивали их барабаны. Днем никто не видел его, зато ночью он появлялся, как летучая мышь. Многие силачи и храбрецы пытались преградить ему дорогу, но не могли устоять против него и обращались в бегство. При всей своей жестокости и свирепости, Шукурбек был великодушен и благороден. Он отбирал имущество у богатых скряг и раздавал бедным и нуждающимся, дарил ученым мужам и студентам медресе.
И вот однажды, по соизволению эмира, начальник стражи объявил, что поймавший Шукурбека получит сто золотых динаров.
— Когда я услышал об этом, — продолжал Хал-Мухаммад, — то жадность овладела моим существом, и нищета вынудила меня пойти на риск. Я решил схватить Шукурбека, связать его как овцу и выдать начальнику стражи, чтобы разбогатеть на полученное вознаграждение. Сначала я отправился к мударрису.
— От бедности и нищеты, — начал я, — мне стало невмоготу, смерть в тысячу раз лучше подобной жизни. Если на то будет ваше разрешение, то я выполню желание начальника стражи и вырвусь из нужды. А если меня убьют, то я опять-таки достигну покоя, ибо спасусь от жизненных неурядиц, и попаду в иной мир.
— Не вздумай этого делать, берегись! — сказал мударрис. — Ведь ты лишишься жизни, даже не увидев врага. Разве ты не знаешь, что слои — не добыча для серны, и лиса не одолеет льва. Много могучих храбрецов задолго до тебя лишились жизни, задумав то же самое:
— Смелость и отвага, — ответил я, — не сопутствуют постоянно, одним и тем же людям, не предохраняют их всегда от бедствий и напастей. Счастье и успех зависит исключительно от судьбы и рока, победа и возвышение даются всемогущим творцом. Рустам[166], при всей своей мощи, погиб в яме, вырытой Шагадом[167]; Исфандияр[168], такой храбрый и воинственный, пал во прах ослепленный.