Итак, счастье состоит в том, чтобы человек жил в чистом месте в городе или деревне, в доме, соответствующем его складу. Обеспечение его должно лежать на обязанности такого человека, который постоянно снабжал бы его едой, одеждой и всем необходимым. У него должна быть жена, которую он любил бы как Меджнун Лейлу. У него должен быть слуга, который содержал бы в порядке весь дом. Такой человек может пригласить к себе в гости и достойно встретить любого, кого захочет из мудрых и благородных мужей. Он может позвать к себе, когда пожелает, музыкантов и певцов. Из дома он будет выходить только для совершения молитвы с общиной и по праздникам. Свободное время он будет проводить за изучением книг и хроник. Ему нечего бояться даря или мухтасиба. Он не будет знать, где находится базар пли ремесленные ряды, и никто, ни соотечественник, ни чужеземец не причинят ему беспокойства.
Такова основа счастья и покоя, но ни одному человеку под небом, даже царям, которые завоевывали весь мир, еще не доставалось такого счастья. Некоторые люди, правда, достигали частично счастья, но не всего в целом, ибо в мире не было счастливого человека, у которого не было бы врагов и недругов. И если вы будете точно знать, в чем состоит счастье, то богачи в ваших глазах будут самыми бедными людьми.
Вопрос этот очень труден и его нелегко разрешить в нескольких словах. Каждый, кто родился на свет, провел жизнь в жалобах на небо и судьбу, не обрел ни покоя в богатстве, ни наслаждения в женитьбе, ни избавления от превратностей судьбы. Если спросишь об этом человека, который избрал своим уделом мирские суетные наслаждения и удовольствия, то он ответит: «Пока не съешь халвы, не оценишь.»
Но бывают и такие личности, которые внимательно изучают людей. Хотя они и не принадлежат к кругу богатых людей, однако своей прозорливостью они постигают жизнь богачей, не завидуют их богатствам и жалеют их.
Однажды мне пришлось по какому-то делу выехать из города вместе со свитой эмира в тот самый час, когда все приближенные и придворные получали из казны но двести дирхемов. Мой коновод сокрушался:
— Если бы ты состоял в свите, то получил бы двести дирхемов.
— Если бы я состоял в спите, — ответил я, — сидел бы в палатке и получил двести дирхемов, то тебе не было бы никакой выгоды, разве что лежать на солнцепеке рядом с конским навозом и терпеть голод и жажду.
Но он жаждал быть в свите, не понял смысла моих слов и замолчал. Я стал объяснять ему:
— Когда мы вернемся в город, я напишу начальнику стражи, чтобы он заточил тебя в темницу, а я буду утром и вечером посылать тебе самые хорошие кушанья. Предпочитаешь ли ты это или же хочешь жить у себя дома, в тени деревьев, довольствуясь лишь самым необходимым?
— Если я буду в темнице, — отвечал он, — зачем мне халва и жирные блюда? Черствый хлеб и холодная вода у себя дома, конечно, лучше.
А я продолжал:
— Приближенные и придворные эмира находятся как бы в темнице. Если им платят ежедневно даже по двести дирхемов, эти деньги для них всё равно, что дорогие кушанья для заключенных. Надо жалеть их и молиться за них, чтобы они занимались государственными делами, освободив других от этих забот. Если они сбросят со своих шей это ярмо, то в него придется впрячься нам — слабым существам.
Греческие и европейские мудрецы убедились, что в их странах часто происходят перевороты и революции, и стали искать причины этого в, исторических книгах. Они пришли к заключению, что это происходит от того, что цари приближали к себе одних людей и отталкивали других, арестовывая, конфискуя имущество и казня. В результате таких действий цари лишались доверия подданных, которые, подняв восстание и нарушив данную ими присягу о верности, примыкали к противнику царя.
Тогда эти мудрецы, посовещавшись, решили: «Все люди должны поровну делить покой и труд, счастье и злосчастье, так как все они — потомки одного отца. Никто не имеет права домогаться исключительности и преимущества в чем-либо без права на то. Претензии на излишнее богатство и высокое положение в обществе должны соответствовать знаниям и способностям личности. Само же государство нужно представлять в виде живого человека, от которого каждый должен требовать свои права. Степени поощрений и меры наказаний должны быть твердо установлены и записи их следует хранить в специальных помещениях. За каждое достоинство и прегрешение должны быть назначены определенные поощрения и наказания, чтобы никто не мог судить по своему усмотрению. Царь, как и весь народ, должен получать от государства жалование и не вмешиваться в дела суда и наказания, чтобы защита государства осуществлялась легко».