И Блюменхаген. Да, пожалуй, Блюменхаген вреднее всех. Да, да, вреднее всех!
Доктор Блюменхаген стоит у себя в саду, и вид у него совсем не вредный. Садовник садовником — таких на картинках рисуют. Зеленый фартук. Глаза небесно-голубые, усы белые, на голове широкая соломенная шляпа, в одной руке сверкающие садовые ножницы, в другой — курительная трубка. Позади — плоды трудов его, то, что сделано за время отпуска, впереди — урок на сегодняшний день. За ним — свежезацементированная дорожка до самого домика, выкрашенного в красную и белую краску, и крылечко — терраской можно назвать. Дожидается, чтобы его покрыли гофрированным полиэстром. Справа и слева от дорожки — коротко подстриженная трава, молоденькая, жидковато посеянная, но зато ярко-зеленая, как и положено траве; два куста роз, большой куст сирени, куст „Форсайт“, ряд крыжовника и пять фруктовых деревьев, аккуратно окопанных и вымазанных известкой.
А перед ним живая изгородь, в этом году сильно разросшаяся, — получала и воды и подкормки как никогда.
Но доктор Блюменхаген вовсе не то, что называют образцовым садоводом. И стоит он не для того, чтобы фотографироваться. Мысленно он себе говорит: „Дамы и господа! Теперь я намерен приступить и приступаю ко второй подрезке“. Он действительно хочет подстричь разросшуюся изгородь. Но он готов и объяснить вам, зачем и почему. Правда, на это уйдет слишком много времени, а сказать это можно очень коротко: „Чтобы она лучше росла“. „Итак, вперед“ — решает про себя доктор Блюменхаген. — Вторая подрезка!» На следующей неделе грузовое такси привезет небольшую кафельную печь: осенью он все подготовит к зиме и тогда спокойно может дожидаться весны. А вместе с ней — своего шестьдесят пятого дня рождения, когда он уйдет на заслуженный отдых. К этому времени все будет готово, и он переберется в свое Сан-Суси, свой замок, и будет жить в нем с апреля по октябрь, может быть, даже до ноября, если осень выдастся сухая. «Итак, вперед!» — решает доктор Блюменхаген. Зажав зубами трубочку, он щелкает в воздухе ножницами…
С тех пор как он три года назад переехал в Нойкуков, он без устали искал клочок земли для своего заслуженного отдыха. Каждое воскресенье, прихватив палку, он отправлялся на один из трех нойкуковских садовых участков, с тоской поглядывая то на живые изгороди, то на готовые домики, подсчитывал квадратные метры земли, вел «экономические» беседы о плодородии земли и о пользе свежего воздуха с владельцами участков, которым немало завидовал. А в будни, по вечерам, изучал толстый справочник «Наш сад», просматривал каталоги из города цветов Эрфурта, помечая крестиками те сорта, которые посадит сам, и без конца набрасывал проекты как самого садового домика, так и будущих посадок. Всякий раз, когда он проходил мимо лавки Братфиша «Скобяные изделия» и видел выставленные на улицу лейки и садовые тачки, его будто кто под руку толкал. И действительно, однажды он купил маленькие детские грабли. Они у него потом долго в подвале лежали. Но зато теперь висят на своем месте, там, позади домика, в сарайчике для садового инвентаря. Теперь-то все в порядке.
Все случилось в одно из мартовских воскресений. Дни стояли солнечные, и земля хорошо просохла. И в такой-то день кто-то позвал его с улицы. Оказалось — старая, очень худенькая женщина, с живыми темными глазами. Заговорщически она спросила:
— Послушайте, уважаемый. Вижу, вы все ходите, будто ищете чего. Может, участок хотите купить?
Он тогда ответил ей:
— Вы не так далеки от истины. — И сердце у него застучало быстрей.
— Недалека, говорите? А вы ступайте сходите к старухе Винтерфельд. У них там что-то не ладится. Вы зайдите к ним да спросите.
И он пошел и спросил, стал уговаривать, предложил хорошую цену. Затем все документы оформил у нотариуса. И так набросился на работу в саду, как другие бросаются в Черное море.
В ту пору садик Винтерфельдов находился в запущенном состоянии. Но это только еще больше разжигало доктора Блюменхагена. И все то, что он вычитал в разных садоводческих трудах, он теперь осуществлял на практике. И копал, и перекапывал, и рыхлил, и сеял, и сажал. И молотком стучал, и пилой пилил, и красил, получая огромное удовольствие: добился-таки своего! Вот видите? Он снова щелкает никелированными садовыми ножницами, и первые чересчур длинные веточки падают на землю…
Доктор Блюменхаген приехал в Нойкуков три года тому назад. Приезд его немало озадачил нойкуковцев. Все три конкурирующие агентства новостей — почтальон Папендик, жена булочника Шлееде и пономарь Грютелюшен из храма святого Георгена — прикидывались, будто боятся проговориться, на самом же деле не знали ничего.