Мы не видим всех тех, кто обеспечивает воду в наших трубах, откуда мы пьём, и электричество в наших проводах, которое необходимо современному человеку. Мы их просто не знаем и никогда не хотим их узнать. Но стоит отключить подачу воды ненадолго из-за поломки, стоит грозе оборвать провода, как все мы сразу обрываем телефоны людей, которые, по-нашему мнению, виноваты в том, что ведут ремонт. И никто не скажет: «Спасибо, что всё это время в домах и свет был, и вода»…
Мы не придаём значения людям на кассе, пока очередь медленно, но верно продвигается, и мы можем в конце концов покинуть магазин. Но стоит только бедному кассиру позвать Галю, и начинается недовольство толпы…
Так и тут, в поезде. Все эти уже спящие пассажиры, ноги которых нам пришлось огибать, которые как ни в чём ни бывало продолжают храпеть, ничуть о нас не заботясь и мешая уснуть, все они завтра утром проснуться раньше нас (они-то выспятся), начнут разговаривать друг с другом, хлопать дверью туалета, откроют жалюзи, пустив солнце, чаёвничать и смеяться… и никто из них не скажет: «Спасибо, что мы так хорошо спали и не были разбужены и потревожены!»…»
III
Мы прибыли в Москву примерно в восемь утра. После уборки постелей и нескольких глотков воды с булочкой мы попали на Восточный вокзал. Сразу стало понятно: жизнь здесь другая. Но какая? Этого ещё понять было нельзя. Да и некогда там, в Москве, стоять и раздумывать о различиях столицы и провинции. Сразу надо куда-то спешить, куда-то бежать. Вскоре выяснилось, куда все бегут – в метро, а конкретно на Черкизовскую станцию.
Вот думаете, метро – какая-то великая штука, которая позволяет всю Москву за час проехать? Вроде бы да, позволяет. Но чего она великая-то? Если поглядеть здраво, без того предрассудка, что Москва – самый лучший город нашей страны, а значит, и всё, что тут есть, тоже лучшее, то ничего великого в метро и нет. Просто транспорт. Мы же не боготворим автобус? Большинство наших соотечественников не имеет возможности пользоваться метро ежедневно, вот и считается оно великим достижением человечества.
А москвичи (или по крайней мере те, кто себя ими считают) не видят в метро ничего особенного, не запрокидывают головы вверх, чтобы разглядывать потолки, светильники, статуи и фрески. Они идут, не оглядываясь, быстро.
И я тоже шёл быстро, особенно не вглядываясь во весь этот декор. Но почему?
Для меня метро явилось чем-то свидельствующим о беспомощности человека. Это до чего же надо было довести людей, чтобы они под землю закопались, чтобы готовы были беспрерывно выносить этот ужасный свист проносящихся поездов, чтобы они ходили в подземной полутьме? Лично мне хотелось поскорее выбраться оттуда на поверхность. Наверное, москвичи тоже спешили поэтому…
Нужный нам поезд подошёл. Не успели двери открыться, как оттуда вывалила толпа выходящих. Пришлось ждать. Когда нам наконец удалось войти электронный голос уже успел крикнуть «двери закрываются!» Я первый раз в жизни попал в метро и вовсе не знал, что электричка разгонится так резко, что можно завалиться, а поэтому за поручень взялся лишь потому, что мне сказали за него взяться. Поезд набрал скорость, как сказали бы, за считанные секунды. Но я не считал. Мне было некогда – я пытался удержаться. Едва разогнавшись, поезд начал тормозить – опять улетаешь, только уже в другом направлении.
Попривыкнув к этой качке и тряске, я принялся оглядываться. В полуметре от меня висела карта метрополитена. Я с интересом стал всматриваться во все эти разноцветные линии и кольца. Но тут меня прервал голос:
– Что?
Это был молодой мужчина. До того, как я стал любоваться картой, совершенно его не заметив, он стоял рядом с ней и смотрел в телефон. Потом он, вероятно, почувствовал мой взгляд и решил узнать, чего это я так внимательно в него вглядываюсь. Затем он повернул голову в ту строну, куда я глядел на самом деле, удостоверился, что смотрю я не на него, и продолжил своё занятие в телефоне.
После этого я старался смотреть в пол, в окно или на стенку, потому что понял, как это неприятно, когда на тебя пялятся какие-то незнакомые люди. А вот другие «немосквичи» продолжали глядеть по сторонам и смущать народ.
IV
Надо сказать, что ехали мы в Москву не ради достопримечательностей. Хотя они тоже были запланированы, но позже. Сначала надо было попасть в больницу. А все мы знаем, что значит попасть в больницу. Это значит отсидеть очередь, попасть наконец к врачу, услышать, что надо-то было вовсе и не к нему, потом ещё отсидеть очередь… А тут ещё и Москва! Это значит, что всё это ещё вдове дольше.