На более крупной бутылке Маскалл смог прочесть слова «Отраженные солнечные лучи», а на другой, после некоторых сомнений, — «Отраженные арктурианские лучи».
Подняв глаза, он с любопытством посмотрел на друга.
— Ты уже бывал здесь, Найтспор?
— Я предположил, что Крэг оставит послание.
— Даже не знаю. Может, это и послание, но оно ничего не значит для нас — во всяком случае, для меня. Что такое «отраженные лучи»?
— Свет, который возвращается к своему источнику, — пробормотал Найтспор.
— И что это за свет?
Кажется, Найтспор не хотел отвечать, но под пристальным взглядом Маскалла произнес:
— Свет не только толкает, но и тянет, иначе как цветы смогли бы поворачивать головки вслед за солнцем?
— Понятия не имею. Но вопрос в том, зачем нужны эти бутылки?
Пока он говорил, держа ладонь на меньшей бутылке, другая бутылка, лежавшая на боку, случайно покатилась, и металл коснулся стола. Маскалл протянул было руку, чтобы остановить ее, но бутылка внезапно исчезла. Не упала с края столешницы, а действительно исчезла — ее нигде не было.
Маскалл уставился на стол. Минуту спустя вскинул брови и с улыбкой повернулся к Найтспору.
— Послание становится сложноватым.
У Найтспора был скучающий вид.
— Клапан открылся. Содержимое вылетело сквозь открытое окно по направлению к солнцу, унеся с собой бутылку. Однако бутылка сгорит в земной атмосфере, а содержимое рассеется и не достигнет солнца.
Маскалл внимательно слушал, его улыбка померкла.
— Что мешает нам провести эксперимент с другой бутылкой?
— Верни ее в буфет, — сказал Найтспор. — Арктур еще не взошел, и ты только уничтожишь дом.
Маскалл остался стоять у окна, задумчиво созерцая залитые солнцем болота.
— Крэг обращается со мной как с ребенком, — наконец произнес он. — И, возможно, я и есть ребенок… Мой цинизм должен чрезвычайно забавлять Крэга. Но почему он заставляет меня выяснять все это самостоятельно? Ты не в счет, Найтспор… Когда Крэг появится?
— Едва ли до темноты, — ответил его друг.
ГЛАВА 4
Голос
Минуло три часа пополудни. Испытывая голод, ведь они ничего не ели с раннего утра, Маскалл отправился вниз на разведку, не особенно надеясь отыскать что-то съедобное. В кухонном шкафу он обнаружил мешок плесневелой овсяной муки, прикасаться к которой не следовало, немного приемлемого чая в жестянке и закрытую банку с бычьим языком. Более того, в буфете в столовой нашлась початая бутылка первоклассного шотландского виски. Маскалл тут же занялся приготовлением скудного обеда.
Повозившись с колонкой во дворе, он в конце концов получил чистую воду, после чего вымыл и наполнил древний чайник. На дрова пошел один из кухонных стульев, разделанный колуном. Легкое, пропыленное дерево отлично горело в очаге, чайник вскипел, чашки были найдены и вымыты. Десять минут спустя друзья обедали в библиотеке.
Найтспор почти ничего не ел и не пил, однако Маскалл не жаловался на аппетит. Отсутствие молока он компенсировал виски, смешав почти черный чай со спиртным в равных пропорциях. Это зелье Маскалл пил чашку за чашкой — и продолжил пить, когда с языком было покончено.
Найтспор одарил его странным взглядом.
— Ты собираешься прикончить бутылку до прихода Крэга?
— Крэг откажется, а мне нужно чем-то себя занять. Я тревожусь.
— Давай осмотрим местность.
Чашка замерла на полпути к губам Маскалла.
— Ты имеешь в виду что-то конкретное, Найтспор?
— Давай прогуляемся к Провалу Сорги.
— Что это?
— Достопримечательность, — ответил Найтспор, кусая губу.
Осушив чашку, Маскалл поднялся.
— Прогулка всегда предпочтительней пьянства, особенно в такой день… Далеко это?
— Три или четыре мили в один конец.
— Очевидно, ты что-то задумал, — сказал Маскалл, — поскольку я начинаю видеть в тебе второго Крэга. Но это и к лучшему. Я становлюсь нервным и нуждаюсь в событиях.
Они покинули дом через дверь, которую оставили открытой, вновь оказались на тянувшейся сквозь пустоши дороге, по которой пришли из Хэйллера, и зашагали по ней дальше, минуя башню.