— Что случилось? — громко спросила я.
— Мы не можем сесть! — ответили они.
— Почему? Цветов полно! Всем хватит!
— Не можем! Китти не хочет нектар колокольчиков! — пели они в один голос.
— Ну и что? Пусть не ест! — удивилась я.
— Не можем! — опять они за свое.
— Китти может потерпеть до ромашкого поля! — сказала я, — Остальные могут подкрепиться здесь!
— Не можем! — опять они в один голос.
— Не любите нектар колокольчиков? — спросила я удивленно.
— Очень любим! — захныкали они, — Но Китти сегодня хочет ромашковую пыльцу! — с досадой ответили спутницы.
— Ну пусть летит на ромашковая поле, здесь рядом, недалеко! — начала злиться я.
— Не можем! Нужно единое решение всех членов нашего сообщества. Если даже один не хочет есть нектар, никто не будет. Все полетят на ромашковое поле. — заключили они. Я открыла рот от удивления.
— Если вы летите на ромашковое поле, одна ест, а остальные смотрят? — не понимала я.
— Нет! Мы все будем есть пыльцу ромашек, иначе все останутся голодными!
— Как же так? Вас же большинство! — недоумевала я, представив себе, что я вижу нектар чудесного колокольчика, а сама ем горькую пыльцу лишь потому, что и все остальные феи сидят на диете и едят пыльцу. И меня аж передёрнуло, — Ужас! Нельзя так! — крикнула я.
— А что делать? Мы единое сообщество и делаем так, как заведено испокон веков.
— Китти! Можно тебя на минуточку? — попросила я.
— Да! — ответили, конечно, все хором, и спустились ко мне всем сообществом.
— Кто Китти? — спросил я, прищурясь.
— Я! — ответили все, но подлетела только одна.
— Слушай, Китти! — взяла я её под лапку и притянула к себе на цветок, — Присядь, пожалуйста. — усадила я её на колокольчик, — Закрой глаза! — попросила я её.
— Зачем? — спросили все стрекозы в один голос. Я закатила глаза к небу.
— Так, все, пожалуйста, отвернулись. Я хочу поговорить с Китти!
— Хорошо! — ответил хор и отвернулся.
— Послушай, Китти! Надо доверять миру! Закрой глаза! Я кое-что тебе хочу показать! — стрекоза боязливо оглянулась на остальных и закрыла глаза, — Скажи, пожалуйста, у тебя зубы болят? — спросила я.
— Нет! — ответили все.
— А язык? — продолжала я.
— Нет! — снова отозвался хор.
— Слушай, когда тебе хочется ромашковой пыльцы, значит есть проблема с языком. Дай я посмотрю! — Китти широко открыла рот. Я зачерпнула нектара колокольчика и вылила ей прямо на язык. Китти широко распахнула глаза, — Ну вот видишь! — вскрикнула я, — Я же говорила, у тебя проблемы с языком! — Китти улыбалась, дожевывая нектар.
— Простите меня! — сказала она сама, без своего хора. Все стрекозы резко обернулись. Что-то было сломано в их системе. Они вдруг разлетелись в разные стороны, напевая каждая свою песню. Гул стоял невероятный.
— Эй, путешественницы! Вы что, теперь каждая отвечает за себя сама? — крикнула я на все поле. И я услышала кучу разных ответов одновременно. Я и радовалась и напрягалась, потому что один ответ переваривать легче, а когда тысячи ответов разных одновременно — это уже перебор. Я поняла, что дальнейшее путешествие будет шумным и интересным. Стрекозы были в сообществе, но при этом оставались свободными в своем выборе еды и мыслей. И это было очень интересно. Очень. Я наблюдала за ними, и мне было приятно и тепло на душе. Рядом сидела Китти с розовыми довольными щеками и допивала свой нектар, — Ну что, красавицы! Вы ещё хотите путешествовать к Краю? — крикнула я.
— Да! Конечно! Несомненно! Обязательно! — куча радостных слов звучала со всего поля.
— Ох, — вздохнула я, — ну полетели! Путь дальний!
Глава 14
Теперь мы летели вразнобой, на разной высоте. Кто-то отставал, кто-то спешил вперёд меня, не оглядываясь, чтобы не сбиться с пути. А пути то в общем и не было. Было движение моего сердца в поисках чего-то удивительного, доселе невиданного. Моё сердце знало, что это место есть, и вело меня, как путеводная звезда. И то, что теперь был хаос в нашем общем движении вперёд, давало ощущение свободы выбора у каждого из нашего общего, теперь, сообщества. Китти, которая отказывалась сначала пить нектар колокольчика, подлетела ко мне и сказала тихо:
— Спасибо тебе за эту свободу. Я долго протестовала против системы, я не могу быть зажатой в рамки, есть одинаковую еду, лететь на одной высоте со всеми. Никакого выбора. Я готова была давится ромашковой пыльцой, лишь бы не быть как все! — заключила она.