— Ну, что встала? Залетай! — крикнули мне мокрые насекомые. Я протиснулась между ними к ножке гриба. Все были мокрые и холодные, да и с меня стекала вода ручьями.
— Так я и говорю, сегодня ничего не каркали про этот ливень! — жаловался кто-то с той стороны ножки.
— Я даже до дома не успела добраться, а у меня дети некормленые. — с досадой продолжала несчастная мать.
Мой желудок услышал слово «некормленые» и тут же пробурчал так, что все насекомые вокруг меня обернулись и уставились на мой живот.
— Голодная? — спросили хором.
— Ещё какая голодная! Не могу его уговорить поголодать! А здесь, в вашем лесочке, попыталась найти еду, так мне сказали, что здесь только для мясоедов и грибозабывателей еда есть. Так голодная и улетела, а тут этот ливень, никогда такого не видела.
— А кто сказал то? — поинтересовались соседи.
— Ну этот ваш — гордый орёл! — ответила я.
— Нашла кого слушать! Он вообще ни с кем не общается из-за своей гордости, да из-за неё же и с собой не общается на всякий случай.
— А кто такие грибозабыватели? — соседи напряглись, не их ли так назвал орёл.
— Ну это белки, он так сказал. — ответила я.
— Что? Что? Это почему это мы грибозабыватели? — раздался визг из-за ножки гриба, принадлежавший, явно, матери некормленых детей.
— Орёл сказал, что вы забываете, где спрятали сушеные грибы. — тихо ответила я, как будто я была в этом виновата.
— Орёл?! — кричала оскорблённая белка, — Навещу я его сегодня, растормошу его гордость на кусочки и перья выщиплю! — я уже пожалела, что сказала про орла, и теперь почему-то мне хотелось его защитить от этой бешеной мамаши.
— Понимаете, ему просто жалко ваше потраченное время, ваш труд. — я как будто извинялась.
— Орлу? Жалко? Да не смеши меня! — засмеялась белка нервно, — Он абсолютно бессердечный. Его гордость вытеснила сердце из его груди. Его высокомерие так раздуто, что однажды он просто лопнет. Да и пусть! Никто и не вспомнит про него! Вот! — заключила белка.
Мне, почему-то, было обидно слушать такую речь. Хотя она была даже не про меня. Я больше не хотела продолжать разговор с белкой и ничего умнее не придумала, как взять и зареветь во все горло. Я даже сама себе удивилась. Я ревела очень громко, но без слез (да, мы так умеем, когда не видим в этом необходимости). Все насекомые всполошились, принялись меня гладить, успокаивать и шикать на белку, обвиняя её во всех грехах. Белка начала оправдываться и уже тоже жалела, что ругалась на орла. Атмосфера под нашим грибом накалялась. Стоял электрический треск от ворсинок и крылышек насекомых.
— Тихо! — послышался грозный голос отовсюду, — Убирайтесь отсюда все! Быстро!
Все кинулись врассыпную, во все стороны, прямо под ливень. Но любопытство взяло верх, и почти все насекомые и животные остановились, обернулись посмотреть, кто кричал. Я тоже стояла под дождём и пыталась рассмотреть, кто кричал. Шляпа гриба поднялась спереди, и у самого верха ножки открылись глаза. Гриб вдруг заговорил:
— Что же вы спокойно не можете посидеть? Пришли без спроса, натоптали тут, ещё и бучу подняли. Вот и мокните теперь под дождём из-за своих языков! — фыркнул гриб.
Я стояла в оцепенении, мне казалось, что это все происходит во сне. «Как мог гриб разговаривать?» — кружилось в моей голове. Может, я Грибов наелась? Да нет! Я же совсем ничего не ела. А, может, это от голода галлюцинации? Я совсем промокла от дождя, но двигаться не могла. Я почувствовала себя грибом, которой прирос к земле.
— Ну, что встала как вкопанная? — уставился на меня гриб, — Беги, прячься куда-нибудь! — я уже и ответить ничего не смогла, то ли от холода, то ли от удивления. Я стояла истуканом и хлопала глазами, — Глухая что ли? — смягчил голос гриб. Я замотала головой, но ответить не смогла. «Я что голос потеряла?» — промчалась мысль в моей голове, — Ну-ка иди сюда, под шляпку! — позвал меня гриб.
Но я продолжала стоять и моргать. И тут совершилось самое удивительное — гриб приподнялся, вытащил корни и перенёс себя ближе ко мне. «Ну нет, так не бывает!» — думала я. А гриб, тем временем, заслонил меня своей большой шляпкой от ливня. Я обняла его за ножку и стала понемногу согреваться.