Палец коснулся его лба. И снова голову объял сладкий дурманящий туман. Голос богини нежно ласкал его слух:
— Пойдем со мной… Пойдем со мной!
Первое, что почувствовал Холройд, — стремительное движение в пространстве. Он почему-то ждал боли. Но ее не было. Проходили секунды, движение на громадной скорости все продолжалось, потом последовала настолько резкая остановка, что у него перехватило дыхание. Теперь он увидел под собой землю в таком отдалении и ракурсе, как будто смотрел на нее с высоты птичьего полета или из аэроплана. Горы! Горы без конца и края! Огнедышащие вулканы! Поразительная, устрашающая и величественная картина!
Насколько хватало зрения, тянулись горные вершины, пики, мощные вертикальные столбы дыма, извергаемые вулканами в мглистое небо. Сотни вершин, сотни вулканов, а между ними темнели глубокие ущелья, дна которых не достигал человеческий глаз. Из темных трещин угрюмой и прекрасной земли клубился пар.
«Нуширван! — догадался Холройд и с горечью понял, что допустил страшную и уже не поправимую ошибку. — Нельзя было посылать сюда людей. Это значит обречь их на верную гибель».
Однако прошло некоторое время, и он уже иначе расценивал обстановку. Страна вулканов оказалась не настолько неприступной, какой выглядела с первого взгляда. Теперь он был уверен, что армия сможет штурмовать горы. Потому что разглядел и удобные перевалы, и зеленые благодатные долины, в которых тянулись фруктовые сады и что-то наподобие виноградников. Очарованный красотой этих мест, он стал высматривать, не видно ли поселений. Да вот же они! Дома лепились у подножия гор, теснились в долинах, располагались неподалеку от быстрых и бурных горных рек. А вдалеке, там, где бескрайняя долина уходила за горизонт, он различил шпили и башни какого-то города и загорелся: «Летим туда! Побываем в городе!»
«Нет! — донеслось в ответ. — Как ни велико мое могущество, но мне не под силу переправиться через поток бурлящей лавы…»
«Но почему?»
Молчание. Но почему же? Холройд почувствовал острое любопытство. И вдруг… Поток бурлящей лавы! Эти слова целиком завладели его воображением. Он посмотрел вниз. Странно, как же он не заметил сразу эту кипящую грязевую реку. Серпантином, змеей через всю огромную долину извивалась темно-серая масса примерно в четверть мили шириной. На ее поверхности появлялись, лопались и исчезали едва заметные пузыри.
Но ведь пришедшая с плоскогорий Гонволана армия рано или поздно тоже должна будет пересечь лавовую реку… И снова Холройд почувствовал укоры совести: имел ли он право посылать людей в эдакий ад? Но одновременно он с облегчением понял, что воины смогут пройти и непременно пройдут кипящую серую массу. Он воочию увидел даже тип понтонного моста, который можно использовать для переправы. Такой мост можно будет навести довольно быстро, и он окажется достаточно прочным, чтобы выдержать тяжелые танки… или гримбов. Какой солдат, прошедший вторую мировую войну, не переправлялся по подобным же мостам сотни раз, к тому же нередко под обстрелом противника?
Мысленное путешествие продолжалось. Исследуя лавовый поток в западном направлении, Холройд сумел определить скорость своего передвижения: приблизительно четыреста миль в час. Довольно быстро. Однако он все же успевал брать на заметку высокие пики, чтобы в дальнейшем использовать их как ориентиры. Он был сосредоточен, собран, предельно наблюдателен. Ему удалось разглядеть город, наполовину скрытый вдалеке. Но подлететь к нему ближе было невозможно. Почему-то все, что лежало там, за потоком бурлящей лавы, было недоступно даже при таком, почти идеальном способе разведки.
После того, как они миновали лежащий вдали за лавовой рекой следующий город, поток круто свернул на север. В этом крылась какая-то загадка. Теперь он понимал, насколько важно изучить таинственное препятствие, против которого был бессилен Гонволан. Следуя вдоль течения извилистого бурлящего потока, он убедился, что лава как бы окружает и защищает центральный густо заселенный район Нуширвана. Чтобы увериться в этом, Холройду хватило часа. Удивительная река лавы свернула на восток, затем после долгого пути устремилась на юг… Это казалось странным, и в нем проснулся интерес военного человека.