В продолжение сего разговора все бывшие крестьяне один по одному вышли, потому что им история ее была известна. Осталась одна мать ее, да глухо-уродливое чучело, муж ее. Проговорив последние слова, она пристально посмотрела мне в глаза и казалось читала в них чувствия жалости, томящие сердце мое.
" Ваш вид внушает в меня полную к вам доверенность, — сказала она. — Одно это несчастие не могло бы так сильно поколебать душу мою; некоторый посторонние обстоятельства увеличивают его до такой степени, что я совершенно не в силах ему противиться. Ах! Могу ли без оскорбления чести твоей наименовать тебя, отрада души моей и источник лютейших мучений! За два года перед сим был по некоторому делу в доме благодетельницы моей один молодой офицер, человек чувствительной, благородной, нежной. Он увидел меня и полюбил страстно. Я увидела его, и полюбила. Точно как мы друг для друга рождены. Он, зная горячую ко мне любовь благодетельницы моей, вынудил из меня клятву во взаимной любви — любви вечной. Расставаясь со мною, он неутешно плакал, а я еще более. Он утешал меня, обещаясь через два года с половиной возвратиться назад, увидеться со мною, и увидеться с тем, чтобы никогда более не разлучаться. Но сердца наши видно предчувствовали разлуку вечную. Мы оба утешали друг друга и оба терзались жесточайшею горестью. Теперь он далеко, сама не знаю где. Ах! Если бы он был здесь! Но что я говорю, несчастная! К чему бы это послужило, если не к совершенному изнеможению моему под тяжким бременем несчастия! Его жестокая скорбь сразит меня. Но могу ли я и надеяться, что он не презрит меня, узнав о моем бесчестии? Узы брака неразрывны, вечны. Лишившись надежды, я не лишалась надежды любви, любви пламенной. Отчаяние будет первою моею отрадою, мучения удовольствием, смерть успокоением.
Говоря слова сии, она была в совершенном наступлении. Наконец чувствия нежности овладели сердцем ее, потоки горчайших слез пролились из очей ее.
" Великодушный незнакомец! — сказала она несколько поуспокоившись, может быть по какому-нибудь случаю вы увидидете когда-нибудь друга моего, друга сердечного, незабвенного. — Тут сказала она мне имя его. — Скажите ему о моем мучении; попросите его от меня, чтобы он, ежели может, позабыл меня. Скажите ему, что вы знаете, что видели и слышали. Прибавьте, что я буду услаждаться и вместе мучиться всеминутным об нем воспоминанием; что желаю себе скорой смерти для того, чтобы встретить его в вечности с распростертыми объятиями."
Я хотел сказать ей кое-что в утешение; но стеснен будучи горестью, не мог выговорить ни одного слова. — В молчании вынув из кармана сто рублей и отдав их полумертвой матери ее, не медля, пошел вон, сказав: "Прости, несчастная красавица! Я постараюсь отыскать друга твоего и сказать ему, что ты его достойна".
Но она не слыхала последних слов моих; потому что какой-то странный сон, похожий более на обморок, сомкнул вежды ее.
Наискорейшим образом удалился я из сего селения, думая тем избавиться от сердечной грусти; но она преследует меня всюду. Нечастная красавица с слезами на глазах, с отчаянием в сердце представляется мыслям моим наяву и во сне, разговаривает со мною о своей несносной муке и о сердечном друге своем. О Боже! Попустит ли правосудие и благость Твоя сему прекраснейшему, безвинному творению, служащему образцом непорочности, украшением природы, совершенно погибнуть, и погибнуть наижесточайшим образом?
Признаюсь, любезный друг, охоты к путешествию, сколько она ни была велика, теперь во мне очень мало. — Ежели часто будут встречаться подобные сему случаи, то не премину, бросив все, убраться поскорее домой. Не устоит и каменное сердце, видя таковые примеры бесчеловечия; видя несчастных, и не имея возможности облегчить несносную их участь! Прости.
Письмо XI.
Он беден, а мы богаты: кто ж из нас более достоин уважения?
Вчера по вечеру прибыл я в город, откуда по известному тебе делу не надеюсь скоро отправиться. Следовательно я буду иметь довольно случаев писать к тебе о здешних новостях. На первой раз скажу тебе за новость то, что я остановился в доме господина Н. общего нашего знакомца. Во время моего приезда у него было довольное количество гостей. И я хоть незваный, но гость. В. Н. рекомендовал меня как можно лучше приятелям своим и просил их, чтобы они меня полюбили. Отблагодарив как должно хозяина за сделанную мне учтивость, я сел на одно незанятое место и поглядывал на веселых гостей, не вступая ни с одним из них в разговор, потому что ни один из них не был мне знаком.
Между прочим заметил я одного молодого дворянина, коего вид, казалось мне, имел нечто привлекательное.
Он, не последовав другим, говорил очень мало; а ежели что говорил, то говорил весьма основательно. Из сего можно было заключить, что он имел очень хорошие дарования, которые от доброго воспитания сделались еще лучше. Не смотря на то, все гости, сколько их тут ни было, обращались с ним весьма холодно и даже презрительно.
Не полагаясь на свое суждение и на сердечное влечение к сему молодому человеку, спросил я об нем хозяина, кто он таков.
— Природной дворянин, ответствовал он, сын одного генерал-лейтенанта, человек умный, много упражнявшийся в разных науках и весьма хорошего поведения.
— Мне кажется, сказал я, что ему не отдают ни малейшего почтения. Какая бы тому была причина, что все обходятся презрительно с сим человеком, который по моему мнению достоин любви и уважения?
— Другой причины нет — он беден!
Это меня весьма удивило. Я тотчас подошел к сему незнакомцу и вступил с ним в разговор. Хозяин сказал мне правду. Он в самом деле очень умной человек.
" Безмозглые головы! — думал я, — вы поставляете все совершенство человека в одном богатстве. Неоспоримое доказательство вашей глупости, когда вы презираете человека умного за то только, что он беден"!
Но вот новое явление! Входит г. Простаков в лакированных сапогах и с ослиною физиономией. Вся компания взволновалась. Все наперерыв друг пред другом старались засвидетельствовать ему свое почтение. Дав несколько времени поутихнуть первому стремительному шарканью ног и бессвязному лепетанью, я подошел к хозяину и тихонько спросил его: "Кто этот новой гость, которого все уважают до безумия"?
— Это человек хотя не знатного рода, но богатой жених, — отвечал он. — Сего довольно, чтобы быть ему от всех уважаемым. Что ж касается до душевных его качеств, то хорошего в нем ничего нет.
Выслушав сие, я опять пошел к новому своему знакомцу, которого я очень полюбил.
Между чем г. Простаков с важностью принимая от всех поздравления, добрался до того уголка, в котором мы сидели и разговаривали между собою. При приближении его мне случилось в связи с высшими мыслями сказать: "Молодой человек должен быть вежлив". Г. Простаков, которому слова сии были внятны, вовсе не зная меня и не участвуя в нашем разговоре, сказал, наморщив лоб и надувши губы: