Вот, любезный друг, плоды родительской безрассудности! Отец, поставляя все счастье в богатстве, сделал дочь свою ненастною. И теперь вместо удовольствия видеть себя окруженным любезными детьми детей своих, слышит только жалобные вопли своей дочери!
Письмо XIV.
Ни себе, ни другому.
Любезный друг! В нынешнем свете много можно найти себе друзей, но редко удается найти между ними прямо друга. Нечаянно приехала сюда одна госпожа из другого уезду.
Деревня ее лежит у самого города; все ее принимали весьма хорошо; и я подумал было сначала, что все ей весьма рады; да это была и правда, только весьма не на долго.
Вскоре пронесся слух, что сия дама приехала сюда с тем, чтоб купить себе другую половину той деревни, о которой я уже говорил. Узнавши о сем, многие начали смотреть на нее совсем другими глазами; потому что всякому из них хотелось иметь оное поместье. Почему, не находя другого способа к исполнению своего желания, возвысили цену ла сие поместье. Продавец деревни, почитая сей случай удобным набогатиться, потребовал от оной госпожи цены гораздо большей, нежели какую просил прежде. Бедная госпожа весьма сему перевороту удивилась; но напоследок, узнав настоящую тому причину, не удержалась, чтоб не учинить выговор одному из числа приятелей своего мужа, которой боле всех оказывал радости о ее приезде.
— Сударыня! — отвечал он ей с холодностью, — извините, я в сем случае держусь пословицы: хватайся сам за доску, пускай другой тонет!
Из сего госпожа увидела, что ей уже нет надежды владеть половиною деревни; ибо цена столь была возвышена, что душа обходилась не менее как по девяти сот рублей; таким образом поблагодарив всех своих приятелей за ласковый прием, отправилась в обратной путь. Тогда все желающие купить оную деревню, видя себя избавившимися от сей соперницы, начали один после другого отставать, и хозяин деревни принужден был владеть опять оною. Бывшая ж здесь госпожа, по носящемуся слуху, на оные деньги, кои она давала за другую часть деревни, купила поместье прежнего во всем гораздо превосходнее. И так завидующие ее счастью не только не причинили ей зла, но еще доказали низость своей души. Пословица справедлива: не узнавай друга в три дни, узнавай в три года. Правда, кто не желает себе добра? И ежели бы кто-нибудь купил сие поместье, то они менее бы подвержены были осуждению; но их намерение, как видно было только то, чтоб возвышением цены не допустить сию госпожу владеть оною деревнею. Мне дело — сторона, но сей их поступок заставил меня иметь об них худые мысли.
" Что ж заставило тебя писать ко мне об этом маловажном предмете? — спросишь ты, — Желание ли осуждать поступок тех людей, которые так нагло поступили с приятельницею своею, или желание навести на меня скуку"?
Ответствую: "Скука"!
Письмо XV.
Конокрад или краденые лошади дороже купленных.
Справедливо говорят, что случается и в чужом пиру похмелье. В здешнем округе живет господин Конокрадов, которого недавно требовали к ответу в другую губернию за покражу лошадей. Думаю, что ты весьма удивишься, каким наглым образом сей господин учинил оное негодное дело. Он отправился из дому своего побывать к одному какому-то своему дяде, с которым давно не видался. На пути наехал он на дорожных, у коих была пара хороших лошадей. Довольно сего, чтобы ему пожелать иметь их своими. Он начал обдумывать, каким бы образом достать себе сих лошадей. Правда, он, верно, знал, что самое легчайшее к тому средство купить их; но оно казалось ему самым труднейшим, потому что не имел денег. И так, когда богатой берет на деньги, то голь должна подниматься на выдумки.
Посему господин Конокрадов и поднялся на выдумки: он подружился с попутчиками, часто становился вместе с ними кормить лошадей и ночевать.
Таким образом выбрав удобное время, с таким искусством и осторожностью совершил предприятие свое, что никто того не приметил; то есть, он тихонько свел их со двора и поехал куда ему надобно. Но по несчастию ему надобно было ехать туда же, куда и тем, у которых он купил за свою цену лошадей. Они догнали его и, как водится, завязавши руки назад; представили в город.
Г. Конокрадов снова поднялся на хитрости и неизвестно каким образом ускользнул из тюрьмы, оставив в ней вместо себя извозчика своего. Приехавши домой, он почитал себя вне всякой опасности; но суд отыскал его и здесь. Посему он должен был явиться к ответу. Там он, неизвестно какими то судьбами, вместо своей подставил извозчикову спину к разделке. И сему бедняку отсчитали сполна двадцать пять ударов кнутом. После сей экзекуции господин, взявши его на расписку, благополучно приехал домой. Здесь о-н вместо благодарности к своему человеку, претерпевшему за него наказание, столь варварски с ним поступает, что сей бедняк неоднократно просился у своего господина продать его в солдаты.
Г. Конокрадов верно бы исполнил просьбу его, потому что он наличные деньги в тысячу крат больше любит, нежели украденных лошадей; но бывший кучер его имеет на спине своей вольный аттестат, потому и не годится в службу.
Таким образом бедняк сей видно по гроб определен терпеть палочные удары от своего господина в научение, чтобы впредь не подставлял спины своей вместо другого.
Письмо XVI.
Обманчивая наружность человека.
Бывши в гостях у господина З., я имел честь видеть Г. М., которого вы столько мне выхваляли. С первого взгляду он показался мне кроток как овечка, мил как ангел, и я почувствовал к нему сильное влечение; но сколько удивился я, когда по отъезде его некоторые из знакомых моих обступили меня и с насмешливым любопытством спросили: как вы думаете о Г. М.?
— Как лучше быть не может! — отвечал я им.
— Ошибаетесь, государь мой, сказали мне они: мы и сами так о нем думали, а теперь!… Уверяем вас, что и вы, узнав его покороче, будете согласны с нашим мнением.
Почитая сие за шутку, я сделал им возражение, сказав: "Желал бы я знать тот порок, который вы сему человеку приписываете! Уверяю вас, что он человек самой добрый".
— Нет! — сказал мне тогда один из них, — мы говорим, не шутя. Этот человек, которого вы так полюбили, есть совершенный человеконенавистник.
После сего они начали мне рассказывать о поступках его с подчиненными своими. Признаюсь, любезный друг, волосы у меня стали дыбом, когда я слушал их. Один говорил, что не пройдет ни одного дня, в которой бы он не отдул одного, а иногда пятерых из людей своих кутьями и не влепил бы каждому ударов ста по три — и то еще за малую вину; то есть, ежели человек по неосторожности своей другого, которого наказывают, не по мыслям помещика ударит.
Другой, перебив речь первого, сказал: "Мне самому случилось однажды у него обедать; во время стола один из людей его, желая верно доказать господину своему холопское усердие, поставил любимой его борзой собаке тарелку со щами. Г. М. не знаю почему подумал, что щи слишком горячи; потому отдал приказ, чтобы в ту же минуту усердному лакею дали сто пощечин: сколько ни оправдывался бедной тот человек, однако был обвинен и наказан, потому что господину его угодно было сделать его виноватым. Сколь ни велико сие наказание, однако Г. М. тем еще не удовольствовался, соскочил со стула, схватил тарелку и поднес ее мне, дабы я засвидетельствовал справедливое его взыскание. Но я, любя истину, отвечал ему, что щи не только не горячи, но даже и не теплы.
— Как! Вы хотите потакать плуту? — сказал он мне. Потом, затопав ногами, заскрежетав зубами, закричал страшным голосом: "Кнутов… Кнутов"… и бросился вслед за слугою, которого, ухватив под руки, потащили на двор. Вдруг услышал я жалостнейший крик человеческий и хлопанье кнутов; что продолжалось около четверти часа. Я хотел было тем временем вскочить из-за стола и бежать туда, где делали операцию, дабы убедить Г. М. чтобы пощадил бедного человека; но жена его начала просить меня, чтобы я оставил намерение свое. Он хотя теперь и оставит его, сказала она, но после замучит. Я принужден был повиноваться ей. Посудите, мог ли я после сего проглотить хотя один кусок. По окончании экзекуции, возвратился к нам хозяин, сел за стол и начал кушать с большим против прежнего аппетитом. Спустя минут с пять, явился и слуга, над спиною которого тешились, и на ряду с прочими начал отправлять должность свою. По окончании стола Г. М. вздумал ехать на поле с охотою. Бедной сеченой должен был и тут исправлять должность охотника. Посудите же, есть ли тут человечество?