- Мы вытянули руки на парту, и она со всей силы длинной линейкой ударила по ним несколько раз, мы должны были молча терпеть иначе нас лишили бы ужина, - сообщила Виктория нам.
- Расскажи, как долго ты проучилась в этом заведении? Чему вас учили? - не верилось, что девочек подвергали физическому наказанию.
- Это была гимназия для девушек, где обучали этикету, письму, счету, истории и рукоделию, а также как вести себя настоящей леди, чтобы удачно выйти замуж. Иногда нам часами нельзя было говорить, ни просить о помощи, дабы в будущем не докучать своему мужу, - вспомнила она особенности воспитания.
- Были у тебя подруги, когда училась в гимназии? – хотелось понять, могла ли она с кем-то разделить трудности пуританского образования.
- К сожалению, нет, нам запрещено было общаться друг с другом на посторонние темы, за это строго наказывали, помню темный чулан, куда меня запирали и оставляли без света, - это воспоминание подтвердило мои догадки, у девочки с детства выработали запрет на чувства и эмоции.
- Вспомни тот момент, когда ты еще была ребенком и жила в семье, были ли у тебя отец и мать? – не хотелось верить, что в жизни ребенка никогда не было тепла и ласки, - что ты видишь?
- Нахожусь в большом доме, в котором очень тихо, мне сейчас пять или шесть лет, одета в кружевное платьице и светлые мягкие тапочки, которые не издают звука, кто-то держит меня за руку, - начала свое описание, - это взрослая женщина в темном платье и белом переднике.
- Не спеши, опиши комнату в которой находишься, - посоветовала ей.
- Это большая светлая комната с большим окном, возле которого сидит молодая женщина и вышивает, в середине стоит огромный стол и стулья вокруг него, - продолжила она, - меня подводят к этой женщине, она улыбается и целует в лоб. Потом задает той, что держит за руку несколько вопросов и мы уходим из этой комнаты, - добавила она.
- Что ты чувствуешь к этим женщинам? – по всей видимости, одна была ее матерью, а вторая гувернанткой.
- Ничего, - неожиданно услышала ответ, которого никак не ожидала от ребенка.
- А что чувствуешь, когда женщина улыбается и целует тебя? – не может девочка вообще не испытывать эмоции, в это просто не верю.
- Мне мокро от поцелуя, она это делает каждый день, а еще на ночь, перед сном, - в жизни Виктории все оказалось намного хуже, чем я себе представляла, мать выполняла лишь формальную функцию, но в жизни дочери по всей видимости не участвовала.
- Ты помнишь отца? – не сдавалась я.
- Смутно, это был высокий мужчина, с бакенбардами на лице и высокой шляпой, еще у него была трость, с которой он ходил, - это воспоминание также не обнадежило меня.
- О брал тебя на руки, приносил подарки? – в отчаянии цеплялась за любое проявление человечности.
- Не помню, мне не дозволялось его беспокоить, он много работал и запрещалось входить в кабинет, - окончательно развеяла мои надежды.
У девочки просто не было детства и живого общения с самого рождения и не удивительно, что как только она немного подросла, ее отправили с глаз долой в институт благородных девиц, дабы вырастить из нее настоящую леди.
- Расскажи о своей жизни после окончания гимназии? – что-то мне подсказывало, что счастья настоящего у нее так и не приключилось.
- Когда исполнилось семнадцать лет, меня сосватали за не молодого джентльмена, который часто стал посещать наш дом, теперь мы ужинали по вечерам за большим обеденном столом, а я даже не могла проглотить ни кусочка, - традиции светского общества разворачивались в судьбе девушке по четко отработанному сценарию.
- Почему ты не могла есть в его присутствии? – спросила на всякий случай, вдруг она испытывала к нему хоть какие-нибудь чувства.
- Молодой девушке не положено много есть за столом, чтобы не посчитали ее …не культурной, - тихо добавила она, но хотела скорее всего добавить обжорой.
- Посмотри, как дальше развивалась твоя жизнь? Вышла ли замуж? – сама уже нервно ерзала на стуле, хотелось вскочить и разбудить эту замороженную или отмороженную на все чувства леди.
- Да, через год мы обвенчались в церкви, по этому поводу был устроен большой бал, приехало много гостей, - хоть что-то интересное произошло в ее скучной и серой жизни.
- Ты танцевала? Тебе понравилась свадьба? – вновь обратилась к ее эмоциям.
- Нет, было очень шумно, все подходили и поздравляли нас, и нет, я не танцевала, не помню во всяком случае, - мне уже хотелось на ее месте застрелиться, потом вспомнила, что муж уже был престарелого возраста и догадалась, что ему танцы просто были не нужны.