Двое работников начинают загонять буйволов в узкий коридор в конце загона. Животные кажутся очень нервными, но в то же время удивительно послушными. В настоящую панику буйвол впадает, только если остается в одиночестве. Но когда пастухи загоняют двух первых буйволов в коридор, остальные следуют за ними, нос к хвосту, совершенно безропотно, лишь изредка обращая к нам поверх ограды укоризненные взгляды. Армандо просит меня отойти на безопасное расстояние, и я подчиняюсь, хотя эти ребята совсем не кажутся мне опасными.
В соседнем загоне корова только что родила. То есть буквально только что. Очаровательный белый теленок с двумя черными полосами на щеках — как будто заживший шрам от столкновения с пумой, все еще мокрый и не стоит на ножках, а у коровы выходит детское место. Как говорит Эрон, век живи — век учись; вот, например, сегодня я узнала, что именно корова делает с последом. Бр-р-р. Наверное, она поклонница Тома Круза. Правда, какая-то часть угощенья достается черному псу — по крайней мере, ему удается полизать кровь. И еще раз: бр-р-р. Но в остальном пес очень славный, и когда он подходит ко мне знакомиться, приходится его погладить, хотя морда у него еще вымазана красным.
Тем временем Армандо с двумя помощниками по одному загоняют буйволов на расположенные в конце коридора весы: большой ящик, у которого передняя и задняя стенки поднимаются и опускаются наподобие гильотины. Очень часто одновременно с буйволом, которого предстоит взвесить, на весы пытается протиснуться и тот, что идет следом за ним: очевидно, ужас перед одиночеством развит у них сильнее, чем клаустрофобия. Работники отгоняют второго криками и плетью, после чего дверь за животным опускается. Стрелка, немного подрожав, показывает вес, и, если он достиг требуемого значения, Армандо помечает буйвола белой краской, просовывая кисточку в щель ящика. Потом поднимается задняя стенка, и бедняга, стуча копытами, несется по бетонному спуску в загон и забивается в самый дальний угол. Некоторые буйволы в спешке спотыкаются, падают на колени и даже на бок и немного успокаиваются, только когда прижимаются боками к своим уже взвешенным товарищам. При этом они смотрят на нас, людей, так, будто знают, что скоро мы набросимся на одного из них и утащим прочь, как лев утаскивает добычу. Тысячелетие ушло у буйволов на то, чтобы усвоить, какого рода смерть ожидает их впереди, и я, сидя в сторонке, размышляю, на каком же витке эволюции они научатся бороться за свою жизнь и свободу.
Три четверти часа требуется Армандо на то, чтобы взвесить все стадо и выбрать тех, кого пора отправлять на бойню. Я стою, прислонившись к забору, и наблюдаю, как новорожденный беленький теленок пытается подняться на расползающиеся ноги, а мать нежно вылизывает его. Иногда я поворачиваюсь и смотрю на черную, блестящую, нервно переступающую группу буйволов; их копыта звонко постукивают по асфальту, хвосты мотаются из стороны в сторону, а при дыхании изо рта вырывается пар. Когда все они собираются вместе, работник распахивает ворота, и по грязной, подымающейся вверх по склону дороге буйволы бегут в хлев. Их сопровождают пастух в резиновых галошах и собака, но стадо и без них знает, куда идти. А потом мы с Армандо едем обратно в город, и я чувствую, как от меня опять пахнет скотным двором.
В этот вечер по телевизору, как по заказу, показывают «Желание», мою любимую серию из «Баффи». Правда, она переведена на испанский и продублирована, но мне это не мешает — я давно уже помню все диалоги наизусть. Серия эта вот о чем: Корделия Чейз, первая красавица старших классов, любит одного парня со странностями, но, когда тот влюбляется в другую, теряет его, а вместе с ним и всех своих друзей. Причиной своих несчастий Корделия считает Баффи Саммерс, истребительницу вампиров, и потому загадывает желание, чтобы та исчезла из их города. Демон мщения слышит это пожелание и немедленно его выполняет. И сначала все у Корди идет прекрасно: она опять становится самой популярной девушкой в школе и парни наперебой приглашают ее на свидания, но скоро выясняется, что в мире, где нет Баффи, жить не очень-то приятно.