Прилететь на Та Билан, чтоб умереть подальше от своих, от ближнего круга друзей и соратников, для полковника Лаллема было бы слишком нелогичным ходом. И слишком трусливым. Он не из слабых и не из глупых, вполне способен был решить проблему собственной смерти сам, быстро, точно и спокойно. Выторгованная им у Доброго Хозяина аудиенция просто не могла иметь никакой другой цели, кроме мести за срыв его далеко идущих замыслов, за крах карьеры, за исчезновение за пределами знаемых миров и освоенных пространств орбитальных баз Верхнего Мира Тай. Если Лал не отомстил сразу – значит, сделает это чуть позже. Значит, сейчас не время, и его план более изощрен, чем можно себе представить. Эти мотивы Фай рассмотреть и понять был способен. Но зачем нужна была встреча с Лалом Доброму Хозяину?..
Поводом для аудиенции послужило письмо. Завещание, как сам Лал сказал. Это была не выдумка. Письмо действительно пришло к Бенеруфу сквозь воронку перехода вместе с орбитальными базами, но базы стараниями Доброго Хозяина провалились в ловушку следующего перехода и исчезли, а письмо осталось. Фай проявил тактичность. Чужие письма, тем более, письма, адресованные государю Аджаннару, который оказал Нижнему Миру Тай неоценимую услугу, вышвырнув в неизвестность базы Верхних, Фай просматривать не стал. Или, правильней сказать, не смел. Тем более что бессовестный Лал записал это письмо, как самую конфиденциальную информацию, на одноразовую пластину, а оригинал стер. Сам-то он знал, что за послание везет.
Что было дальше? Лал отдал письмо. Они поговорили с государем и мирно разошлись. Фай стоял под дверью, ему нужно было знать, что все в порядке. Все и было в порядке. До определенного момента.
По предварительному уговору, у Фая имелось разрешение дальше делать с полковником, что посчитает нужным. Фай не собирался судить и уничтожать Лала публично. Но охране приказал так: если тот решит умереть, не мешать ему, а будет нужно – даже помочь. Здесь, на планете, Лал сказал Фаю только одну фразу: «Следи за выражением лица». Значит, их договор оставался в силе. И Фай просто отошел в сторону. Считая, что жесткая позиция в данном случае попросту гуманнее. И проще: нет человека – нет проблемы. Ничего против воли Лала не случилось бы. Только то, что он сам хотел и что сам решил. Но тут государь Аджаннар, тысячу лет его справедливому царствованию, снизошел до перемены собственного благоизволения. Взял и вернулся. Вытащил недотопленного офицерами охраны Лала из ванны, завернул в одеяло, поднял на плечо и унес в собственную спальню. А Лал позволил ему так собой распоряжаться. Почему?!! Против такого поворота событий у Фая не было способов борьбы. Он остолбенел. У него подкосились ноги. Потом он бросился выяснять, в чем дело. Ничего не выяснил, кроме того, что таю из охраны от государя крепко досталось. Фай метался по отведенным ему покоям, обставленным и оформленным с великоимперской роскошью, ронял вещи, кусал ногти и бессмысленно смотрел на потолочную лепнину.
Слуги сообщили: существует неписаная традиция – государев утренний доклад. Когда государь в Столице, он проводит его очень рано, на первой заре. Вчера доклад состоялся в положенное время. Сейчас время уже близится к полудню, а чиновников в приемной перед кабинетом даже не соизволили распустить по делам или по домам. Или забыли про них, или Небо ведает, что случилось. Когда государь уезжал, все, что угодно могло не соблюдаться. Но в присутствии Аджаннара всегда существовал железный распорядок.
Как он вляпался, во что он вляпался, Фай осознавать боялся. Догадывался только, что последствия всего этого простираются гораздо дальше морали и придворных дел. Минувшей бурной ночью он улучил момент и добыл из ковра наибольший кусок от растоптанного в суматохе письма, привезенного Аджаннару Лалом. Хотя пластинка и была для одноразового просмотра, тем не менее, пусть без звука, но Фай выковырял из обломка датировку записи: намного позже отправки в систему Та Билана их экспедиции “Золотой Дракон”, – и статичную картинку. Облик респондента, надиктовавшего таинственное письмо, без всякого сомнения соответствовал Верхнему Тай. На нем была форма капитана службы внешней разведки. Дело стоило того, чтобы открыть рот и оставшуюся половину ночи пытаться его закрыть, пялясь на изящного верхнего с новеньким блестящим наградным шевроном на плече. Возможность того, что государь когда-то водил или по сию пору водит шашни с неизвестными верхними таю из внешней разведки, ужасала вариативным взрывом мерзких последствий. Не только для Нижнего Мира Тай, но и для господина посланника Фай Ли лично.