Не очень то веря своей догадке, я перестал качать и проследил трубу до заборного отверстия в средней части судна, у левого борта. Здесь я отвернул край тента, свесился через планширь, и у самой ватерлинии моим глазам предстало весьма обнадеживающее зрелище: изрядная вмятина в кожаной обшивке. Плавность обвода нарушала отчетливо видимая оспина, размерами и формой смахивающая на крупный грейпфрут. Волнуясь, я съехал обратно внутрь лодки и принялся растаскивать сложенные в этом месте упаковки с провиантом. Как-только обнажился корпус, увидел ту же вмятину — причину нашей беды: от сильнейшего давления извне втиснутая между двумя шпангоутами кожа лопнула и образовалась щель длиной около десяти сантиметров. Это не был разрез, кожа разорвалась, хотя ее прочность на разрыв составляла две тонны на квадратный дюйм. И стоило "Брендану" накрениться, как через отверстие в трюм врывалась струя морской воды. Торжествуя, я высунул голову из под тента и закричал:
— Великолепные новости. Течь обнаружена. И в таком месте, где мы можем ее заделать.
На обращенных ко мне лицах было написано явное облегчение.
— Заканчивайте завтрак, — продолжал я. — А я пока проверю, нет ли еще пробоин.
После этого я прошел вдоль всего борта, свешиваясь через планширь и осматривая обшивку. За исключением найденного мной прокола кожа была в отличном состоянии. Даже царапин от льда почти не видно. Остальные льдины лишь слегка задевали выпуклый корпус или скользили по шерстяному воску.
Итак, прокол есть. Когда мы попали в тиски между двумя льдинами, удар острым концом или бугром пришелся на относительно широкий просвет между шпангоутами на самом изгибе корпуса. Правда, зато ширина просвета позволяла работать иглой. Джордж и Трондур подошли ко мне.
— Лучше накладывать заплату снаружи, — сказал я. — Давлением воды прижмет ее к корпусу. Подготовим выкройку, потом вырежем заплату и пришьем.
— Придется срезать часть дерева, — заметил Трондур, рассматривая ясеневые шпангоуты.
— Сделаем все, чтобы работать без лишних помех.
— Надену-ка я водонепроницаемый костюм, — заявил Джордж. — Холодновато нам придется.
Он был прав. Три часа трудились Джордж и Трондур в водонепроницаемых костюмах стуча зубами. Сначала вырезали из запасной кожи подходящую заплату, затем Джордж, свесившись через планширь почти к самой воде, прижал ее к обшивке снаружи. Трондур проколол обшивку и заплату шилом и просунул в дырку девятидюймовую иглу с льняной дратвой. Джордж сжал иглу плоскогубцами, подергал и, поднатужившись, вытащил ее с другой стороны, после чего сам вооружился шилом, проколол отверстие снаружи, поводил иглой, нащупывая отверстие, воткнул, и Трондур втащил ее внутрь.
Задача была не из легких. Уже верхний шов заставил их помаяться — он пришелся как раз над уровнем воды, и всякий раз, когда лодка кренилась на волне, в лучшем случае руки Джорджа погружались по локоть, а в худшем ему накрывало голову, и он выныривал, хватая воздух ртом и отплевываясь. Тем временем волна, разбившись о корпус, окатывала Трондура, который сидел на корточках внутри лодки. Все это при температуре воды близкой к нулю, в непосредственной близости от бродячих льдин и айсбергов, притом после почти двух суток без настоящего отдыха. Стежок за стежком ложился на место. Между заплатой и обшивкой засунули изолирующий блин из кудели с шерстяным воском, после чего наложили последние стежки. Они делались под водой, и Джорджу пришлось проталкивать иглу рукояткой молотка.
Но вот, наконец, дело сделано. Друзья выпрямились, дрожа от холода. Джордж стер с пальцев остатки защитного слоя воска, и оба выпили горячий кофе с заслуженной добавкой виски. Даже Трондур до того устал, что сразу после этого забрался в спальный мешок. Артур осушил помпой трюм, и мы убедились, что заплата не пропускает воду. Я проверил швы.
— Чистая работа, — поздравил я Джорджа. — Как будто ты трудился на кроссхэвенской верфи, а не в Лабрадорском море. Джон О'Коннел был бы горд тобой.
— Не хотелось бы мне еще раз проделать такую работу, — сдержанно отозвался Джордж.