Тук, тук, тук Мы с Джорджем как заведенные работали помпами, посылая хилые струйки обратно в океан. Сутулясь в темноте под брезентом, я особенно остро ощущал, как скована в движениях наша лодка. Отяжелевший "Брендан" был почти парализован, и вода зловеще перекатывалась взад вперед по корпусу. Лодка сидела так глубоко, что даже небольшие волны перехлестывали через планширь, добавляя воды в трюм. У моря свой ритм, у нас свой — кто кого? Отчаянно работая насосом, я с тревогой думал, что будет, если сейчас лодку накроет новый вал. Удержимся мы на плаву? И выбрали же стихии забытый богом уголок на полпути между Исландией и Гренландией, чтобы подстроить нам такую каверзу. Что там говорили специалисты по выживанию? В такой ледяной воде можно выдержать от силы пять минут. Тук, тук, тук. Через щелочку в тенте было видно причину бедствия. Атлантический океан разгулялся вовсю. Дующий от Гренландии штормовой ветер поднял бешеную волну. Преобладали неумолимо наступающие с юго-запада громадные валы с окутанными пеной срывающимися гребнями. Насколько хватал глаз, шторм всю поверхность океана расписал барашками. Кое где движение главных сил нарушалось поперечными волнами. От столкновения взлетали вверх высокие каскады, словно от взрывов. Впечатляющая картина…
Тук, тук, тук Сорок пять минут без перерыва работали мы помпами, а Трондур — кастрюлей, прежде чем вода в лодке упала до безопасного уровня и "Брендан" разгрузился. Теперь можно было определить степень повреждений. Конструкция лодки вроде бы не пострадала. Рулевая рама на месте, швы целы. Нетрудно было установить, где прорвалась волна, — на незащищенном фланге, в просвете около рулевого весла. Стоявший на ее пути железный ящик с керогазом принял главный удар на себя. Одна стенка ящика была смята и искорежена, фиксатор сорвало, начисто срезав заклепки.
Удручающее зрелище открылось нам внутри кабины. Большая часть снаряжения, разложенная на полу, купалась в воде, скопившейся на полиэтилене. Мы открыли ход под центральный тент подняв передний полог, и я стал подавать Джорджу влажные подстилки, мокрые спальные мешки, овечьи шкуры и одежду. Все пропиталось ледяной соленой водой. Не пострадало только то, что лежало на полках, включая рации. Да еще содержимое наших личных (слава богу, непромокаемых) сумок. Хоть запасная одежда осталась сухой.
Наконец то Джордж, которого трясло от холода, смог как следует одеться.
— Ну и ну, — пробурчал он, натягивая на себя свитер. — Теперь вся надежда на твою гипотезу, что тепло нашего тела просушит спальные мешки. Не хотел бы я оставаться таким мокрым до конца плавания.
Освободив кабину от имущества, я принялся за пол, вытирая лужицы и прорезая ножом дыры в полиэтилене. Полчаса спустя стало очевидно, что совсем избавиться от сырости невозможно, сколько ни вытирай — остается блестящая пленка влаги. Джордж передал обратно то, что мы вынесли в туннель под тентом, за исключением трех овечьих шкур и одного спальника, которые так промокли, что сколько ни выжимай — все равно вода так и течет с них.
Основательно измотанные, мы залезли в спальные мешки, стараясь не думать о сырости, пропитавшей не только их, но и нашу одежду. Уже без малого тридцать шесть часов мы трудились практически не смыкая глаз.
Бум! Снова могучий вал обрушился на корму, отбросил полог, ворвался в кабину и окатил мне лицо, поскольку я лежал головой к корме. Мы вскочили, спасая от потопа спальники. Поздно. За долю секунды все вернулось в прежнее состояние. Всюду вода. Полный трюм, и наводнение в кабине. "Брендан" принимает удары волн почти в стационарном положении, и мы с Джорджем в носках шлепаем по полу в ледяной воде.
Опять качай воду, целый час качай и моли небо, чтобы волны не добили "Брендан", пользуясь его немощью. Кончил качать — снова освобождай кабину от имущества, выжимай что можно выжать, протирай пол, затем вноси вещи обратно. Я включил рацию — и обмер. Тишина. Тут же я сообразил, что в суматохе оказалась повернутой назад ручка громкости. Исправил эту оплошность и сделал вызов, чтобы сообщить наше место на случай полной катастрофы. Но никто не отозвался. Мы находились за много миль от морских путей, и, если учесть, что передатчик отсырел и антенна редко поднималась над гребнями окружающих волн, сомневаюсь, чтобы кто-нибудь вообще мог разобрать наши сигналы. Маленькой УКВ рации досталось еще больше. Вода просочилась внутрь, и аппарат лишь беспомощно пищал и потрескивал. Я поспешил выключить его, пока он не причинил сам себе какую-нибудь электрическую травму.