– Сереж, какая здесь высота, мне кажется воздух несколько разрежен. Почти как под Белухой.
– Не знаю, надо карту посмотреть… Ладно, будем надеяться, что самый трудный участок позади и дальше будет легче,– Сергей завернул крышку радиатора и опустил капот.
Спуск, конечно, оказался легче подъема, здесь главную роль уже играл не движок, а тормоза. А их Сергей перед выездом из дома проверял особенно тщательно. Тормоза тоже выдержали испытание. Почти непрерывный спуск продолжался где-то километров десять-пятнадцать, до самого Александровского ущелья, после чего опять начались «американские горки» вверх-вниз… Но после «штурма» и спуска с Осинового это уже не казалось страшным, горы пошли пологие и пейзаж стал приветливее и зеленее, хотя это были не леса а в основном кустарники и луга. Проезжали мимо деревенек Александровки, Березовки… маленьких, унылых состоящих из убогих щито-сборных домиков, грязных неухоженных коровников. Лишь проехав еще километров тридцать, у деревни Селезневки справа от дороги на некотором удалении склон пологой горы был одет сосновым лесом. Именно у Селезневки стоял дорожный указатель с надписью: «Санаторий Голубой залив – 6 км». Стрелка указателя показывала как раз в сторону леса.
– Ну слава те, кажется почти доехали,– Сергей энергично закрутил баранку и «Жигуль» свернул с основной трассы на перпендикулярную дорогу, ведущую к санаторию.
Снова начался подъем, но совсем не крутой. Вскоре въехали в благоухающий смоляным духом сосновый лес и чем дальше по нему ехали, тем все более забывался оставшийся позади бледный пейзаж. Здесь природа как бы брала реванш, вокруг было обилие зелени, цветов… Даже само солнце как бы стало не тупо припекать, жечь, а ласково и нежно греть. Через лес ехали километра четыре с небольшим подъемом, потом последовал своеобразный мини перевал и… Перед путешественниками предстала поистине дивная картина…
Кажущаяся отсюда с высоты необыкновенной, чуть темнее небесной голубизны водная гладь вдавалась в гористый берег небольшим, но отнюдь и не маленьким заливом, окаймленным с одной стороны опять же кажущимся желто-белым, под цвет молочных сливок песчаным пляжем, с другой, зеленой стеной редкого леса. Со стороны пляжа возвышалось свечей панельная девятиэтажка с парадным входом и сплошным стеклянным вестибюлем на первом этаже – стандартное здание выполнявшее в советское время как гостиничные так и административно – лечебные функции. Кроме девятиэтажки тут же возвышались «хрущебы» два пятиэтажных и одно четырехэтажное здание, по всему предназначенных для проживания медицинского и обслуживающего персонала санатория. Тут же чернела труба над прокопченными стенами кочегарки. Меж зданиями и пляжем выстроились в трехрядную линейку множество маленьких дощатых домиков с остроконечными крышами, видимо сдаваемых «беспутевочным» отдыхающим в аренду. И все это: пляж, здания, домики, кочегарка опять же «подпиралось» сплошной несколькокилометровой «толщей» сплошного соснового леса, коим поросли все окрестные сопки от верхушек до подножий. Сверху, с перевала, казалось, что это огромные мохнатые зеленые ресницы над голубизной воды-глаз и белизной опять же глазного белка – пляжа. Со стороны даже совсем не эстетичная кочегарка не смотрелась уродливым «бельмом» в этом «глазу», а лишь случайно попавшей соринкой и почти не портила общей картины.
– Ай… как здесь чудесно!– не сдержала восторга Люба и по детски-непосредственно захлопала в ладоши.