— Как он работает?
— Он представляет собой сложное соединение из кристаллов и электрических цепей. Вы знаете, что электричество способно изменять некоторые кристаллические структуры. Аппарат позволяет создавать ультразвуковые волны, не воспринимаемые ухом и действующие прямо на мозг. Я могу сыграть на данном инструменте, как музыкант на своем, и вызвать у человека определенные умонастроения и расположения чувств, чересчур глубокие, чтобы сопротивляться им без специальной предварительной подготовки.
Мак Канн подошел к своему креслу и сел. Он был бледен.
— Вы меня пугаете, — произнес он тихо. — Я уже говорил, что нахожу ваши методы аморальными.
Гросвенор внимательно посмотрел на него. Потом повернулся к пульту и тронул клавиши. Теперь мелодия была печальнее, нежнее. Воздух вокруг них оставался ею наполненным еще долго после того, как ноты стихли.
— Что вы испытали на этот раз? — спросил Гросвенор.
Мак Канн опять помедлил, затем ответил не очень уверенным голосом:
— Я подумал о матери. Я почувствовал сильное желание вернуться домой и…
Гросвенор наморщил лоб:
— Слишком опасно, — сказал он. — Если я усилю тему хотя бы чуть-чуть, кое-кто из них попытается принять положение, в котором находился во чреве матери.
Он сделал паузу.
— А так?
Раздался звон колокола, отозвавшийся эхом где-то вдали.
— Я был младенцем, — сказал Мак Канн, — и подоспел час укладываться в постель. Господи, как хочется спать!
Похоже, он не заметил, что неожиданно перешел на настоящее время. Он невольно зевнул.
Гросвенор выдвинул ящик и достал два пластиковых шлема. Один протянул Мак Канну, другой надел сам.
Геолог последовал его примеру с видимым отвращением.
— У меня нет никакого желания изображать из себя Макиавелли, — заметил он брезгливым тоном. — Но вы скажете, что ничего не означающие звуки не в первый раз используются для возбуждения определенных чувств и воздействия на людей.
Гросвенор, настраивавший какой-то прибор на панели, прервал работу, чтобы ответить:
— Люди расценивают что-нибудь как нравственное или безнравственное в соответствии с ассоциациями, возникающими в их умах непосредственно в момент рассмотрения проблемы. Отсюда не следует, что ни в какой этике нет смысла. Лично моя мораль основывается на том, что нужно быть полезным наибольшему количеству людей, не ущемляя и не отменяя при этом прав тех, кто не придерживается названного принципа. Общество должно научиться оберегать больных и несведущих.
Он разгорячился:
— Заметьте, прошу вас, что никогда ранее я не использовал данный инструмент. Я не прибегал к гипнотическим методам за исключением того случая, когда Кент захватил мои рабочие помещения, но я собираюсь сделать это сейчас. Еще в начале полета я мог бы привлечь сюда людей дюжиной способов. Почему я воздерживался? Потому что институт нексиализма имеет свой моральный кодекс, который прививается студентам и на котором построено все, чему их учат. Я могу нарушить заложенные этические принципы, но это будет чрезвычайно трудно.
— А сейчас вы их разве не нарушаете?
— Нет.
— В таком случае, нексиалистская мораль мне кажется очень гибкой.
— Все верно. Как только я убеждаюсь, а в настоящий момент так оно и есть, что мои действия правильны, никакие соображения эмоционального порядка уже не должны меня останавливать.
Мак Канн молчал. Гросвенор продолжил:
— Полагаю, у вас возникает образ диктатора — меня в данном случае — силой завладевающего демократией. Это ложный образ, поскольку подобный корабль может управляться методами, лишь с виду демократическими. И особенно не забывайте, что по возвращении с меня можно будет спросить.
Мак Канн вздохнул:
— Видимо, вы правы.
Он посмотрел на экран. Гросвенор проследил за его взглядом и увидел, что нападавшие пытаются продвинуться вперед, используя стены. Их руки проходили сквозь переборку, но некоторое сопротивление там все же имелось.
— Что вы теперь будете делать?
— Я их усыплю… вот так.
Он нажал на клавишу своего инструмента.
Зазвонил колокол, как показалось, громче, чем раньше. Однако люди в коридоре сразу же погрузились в сон.
Гросвенор поднялся.
— Это станет повторяться каждые десять минут, а размещенные повсюду динамики будут разносить звук по всему кораблю. Пойдемте.
— Куда мы?
— Хочу оборудовать главный распределитель электроэнергии новым реле.
Он отправился за своим устройством и мгновением позже вышел в коридор в сопровождении Мак Канна.