Ершов между тем совсем оправился и будто дома у себя песенку мурлычет. Папироску хотел закурить, да никак спички не загораются. Теперь он уж Гуре на экран указывает. Смотрит Гура и видит, что летят они медленно и около Луны круг делают. В это время Ершов в стене что-то повернул, и внизу, в полу, вроде как окно открылось круглое; отодвинулась чугунная плита, и сквозь толстое стекло все на Луне, как на ладони видать.
Сначала они летели над темной местностью, солнечного света тут не было. Однако тьмы большой не замечалось, а было так, как у нас под новый год зимой, когда полный месяц светит, но, пожалуй, и еще посветлей.
— Да на Луне-то зима! — воскликнул Гура, — гляди, Саша, снег кругом.
Действительно, лунные горы и все ровное пространство вокруг них было замерзшим. Снег лежал в огромных оврагах и ущельях. Кое-где что-то поблескивало, как лед, обозначая не то моря, не то огромные озера.
— Брр!.. — проговорил Ершов, — там, видно, здорово холодно!
— Н-да, — согласился Гура. — даже от одного смотренья мороз по коже…
В это время их летательный аппарат переменил несколько свое положение и неожиданно для них открыл невиданное зрелище.
На краю черного неба быстро восходила какая-то огромнейшая Луна, но совсем не похожая на ту Луну, что они видели с Земли.
Неведомое светило своей величиной и окраской вызывало у приятелей жуткое чувство. На огромном шаре, выкатившемся в черные бездны неба, были темные пятна, светлые полосы и точки…
— Петька, — вдруг крикнул Ершов, — да это ведь Земля!
Гура вгляделся внимательней, и темные и светлые пятна стали складываться в знакомые очертания.
— Верно, — радостно отозвался он, — я как на карте Северную и Южную Америку вижу…
Между тем быстро восходящая наподобие Луны Земля мчалась навстречу летящему аппарату и уходила с поля зрения. Вскоре на краю неба сверкнули ослепительные лучи Солнца, и небесные летчики полетели над теми местами Луны, где был день. Перед их глазами замелькали величественные и суровые картины.
…Их летательный аппарат переменил несколько свое положение и неожиданно для них открыл невиданное зрелище…
Это была та самая сторона Луны, которую видно с Земли, откуда, в трубу на ней можно разобрать горы, долины и моря.
Здесь, видимо, кипела жизнь. С гор бежали сверкающие ниточки рек и ручьев; вода тускло серела в глубоких трещинах земли и на дне глубоких впадин между черными цепями. Снега, нигде не было видно.
— Ишь, — проговорил Гура, — а тут лето.
— Да, — заметил Ершов, — на Луне день и лето, ночь и зима — одно и тоже и тянутся по 14 дней.
В это время небесный корабль, послушный рулевому винту, начал тихо спускаться. Теперь он плыл над каменистой равниной, иссеченной змеистыми трещинами, как морщинами. Некоторые трещины были узки, но одна из них, очень широкая и извилистая, шла в середине и разрезала пополам огромную круглую впадину, дно которой приятно зеленело — не то травка, не то кустарники.
— Спустимся здесь, — показал Гура на впадину.
— Ладно, — ответил Ершов и начал распоряжаться разными винтами и стрелками.
Небесный корабль вдруг закружился на одном месте, все замедляя и замедляя полет. Вот он тихо, словно пушинка, падает вниз на зеленеющее дно огромной лунной впадины.
Гура приник к стеклу и смотрел, не отрываясь. Теперь он уже ясно различал, что дно впадины за исключением маленьких островов представляет водное пространство, сплошь заросшее зеленью вроде камыша и осоки.
— Окно закрываю, — крикнул Ершов, — спуск сейчас будет.
Перед глазами Гуры мелькнула чугунная толстая доска, и все исчезло. Взглянул он на экран, но и там ничего не отражается. Только Ершов стоит спокойно и винты разные винтит.
— Как это ты в слепую спускаешься, — не утерпел Гура.
— В слепую, — передразнил его Ершов, — а эти все вот стрелки тебе так, для близиру, что ли? Умом, брат, лучше, чем глазами увидишь.
В этот момент их встряхнуло слегка, потом Гура почувствовал, что ноги его уперлись в потолок, потом оторвались довольно быстро и он гораздо медленней, чем можно было ожидать, упал на пол. Падение это было разве в два раза быстрее, чем нырнуть в воде. Гура еще не пришел в себя от удивления, а Ершов кричал победоносно, как петух на заборе:
— Ура! Мы на Луне, брат. Замечаешь, как наш вес уменьшился? Эдак с нашим таким весом мы, как блохи, всю Луну обскачем…
Тут Ершов к дверке кинулся и начал было ее отвинчивать, но Гура испугался и остановил.
— Постой, — кинулся он к нему, но не рассчитал легкости веса и сбил Ершова с ног.
— Кой чорт тебя сует! — рассердился Ершов, — что тебе надо?
— Постой, постой, — торопился Гура, — помнишь, профессор-то говорил, что на Луне воздуха нет…
Ершов почесал в затылке с досады, и оба приятеля уставились друг на друга с тревогой и недоумением.
— Давай, — говорит Гура, — мы раньше окно откроем и поглядим, стекло-то, ведь, толстенное…
— Правильно, — согласился Ершов и сейчас в стене известную ему кнопку нажал, как следует.
Глянули в окна, а на Луне такой полдень, по-нашему, стоит, что от солнечного свету резь в глазах. Минут десять осматривались, пока совсем привыкли после темноты, что была в небесном корабле.
Они оказались на берегу огромного озера, сплошь заросшего какими-то странными растениями. На глазах удивленных небесных путешественников целые кусты, похожие на можжевельник, выныривали со дна озера и начинали быстро расти, выбрасывая несколько крупных почек, которые бухли и распускались цветами бледно-зеленого цвета с белыми точками. Те кусты, что всплыли раньше, уже отцветали, и на месте цветов торчали колючие шишки, видимо, тяжелые, так как созревши они отрывались и, падая в воду, тонули, как камешки.
Между этими плавучими кустами извивались какие-то змеевидные гадины и, вытягивая длинные морды, жадно пожирали зеленые ветки. Порой эти водяные гады вдруг чего-то пугались и мгновенно исчезали под водой.
Оба приятеля сидели у окна, словно окаменелые, не отрывая глаз. Между тем около огромного лунного озера и на его островах происходили не менее странные вещи. То там, то сям в почве появлялись какие-то норы. В том месте, где появиться норе, почва начинала пучиться и крошиться, потом вдруг проваливалась вниз, а из норы высовывалась страшная рожа какого-то зверя. Вслед за рожей лезли здоровенные лапы вроде кротовых, а потом вылезал весь зверь величиной с овцу, с виду же похожий на ежа, только щетина была гуще и короче. Следом за большими кое-где вылезали также и их детеныши.
Гура слегка толкнул Ершова локтем и сказал почему-то шепотом:
— Как есть ежи…
Ершов не успел ответить, как эти лунные ежи побросались в воду, которая словно закипела среди плавучих кустов. Было хорошо видно, как лунные ежи охотились за водяными гадами и, поймав добычу, быстро плыли к берегу. Скоро по всему берегу копошились эти ежи со своими детенышами, пожирая добычу. Потом зверье разлеглось спать, а среди плавучих кустов опять заскользили водяные гады, объедая зеленые ветки.
— А здорово они спят, — позевнул во весь рот Гура, — даже лапы кверху торчат.
— А мы целые сутки не спали, — тоже зевая, заметил Ершов и стал укладываться на диване.
— Ну, что ж, поспим на Луне, — засмеялся Гура, взбираясь на другой диван. — Не знаю только, воздух тут есть или нет? Как ты думаешь, Саша?