- Ты за этим звала меня? - спросил он, поворачиваясь к выходу.
Она снова схватила его за руку.
- Нет, нет, не за этим; но мне показалось, что тебя тревожит что-то, и я подумала... я... - Голосок ее оборвался, и она, немного помолчав, добавила: - Я хотела сказать тебе, что мы собираемся на прогулку в Окленд, в горы, по ту сторону залива, в эту субботу.
- Кто это "мы"?
- Мартель Хэйс...
- А, эта мямля! - перебил он.
- Она вовсе не мямля! - с жаром возразила Бесси. - Она самая милая девочка из всех, кого я знаю.
- Не очень убедительный довод, принимая во внимание круг твоих знакомых девочек... Дальше. Кто там еще?
- Пирль Сэйтер и ее сестра Элис, и Джесси Хильбон, и Сэди Френч, и Эдна Кродерс. Вот и все девочки.
Джо презрительно фыркнул.
- А кто из мальчиков?
- Морис и Феликс Клемент, Дик Скофильд, Бэрт Лейтон и...
- Довольно с меня и этих. Все до одного - кисейные барышни!
- Я... я хотела пригласить тебя, Фреда и Чарли, - сказала она дрожащим голосом. - Я затем и позвала тебя, чтобы пригласить всех вас...
- А что вы там собираетесь делать?
- Погулять, нарвать полевых цветов - дикие маки уже в цвету, - потом закусить где-нибудь на красивой лужайке... и... и...
- И вернуться домой, - договорил он.
Бесси кивнула. Джо снова засунул руки в карманы и зашагал взад и вперед по комнате.
- Компания девчонок, - сказал он резко, - и их планы! Нет, это не по мне.
Она закусила дрожащие губы и, стараясь не расплакаться, спросила:
- А ты бы что хотел?
- Я бы лучше с Фредом и Чарли отправился куда-нибудь и сделал бы что-нибудь, ну, что-нибудь такое...
Он замолчал и посмотрел на нее. Бесси терпеливо ждала, что он скажет дальше. Но Джо ощущал полнейшее бессилие выразить словами обуревавшие его чувства и стремления; все его тревоги и неудовлетворенность вообще поднялись в нем и охватили все существо.
- О, ты не можешь меня понять! - сказал он горячо. - Ты не можешь меня понять! Ты - девочка. Ты любишь опрятность и аккуратность, похвальное поведение и круглые пятерки. Тебя не манят опасные приключения и все такое... Тебе не нравятся живые и смелые мальчики; они тебе кажутся грубыми, неотесанными; тебе нравятся прилизанные мямли в белых воротничках и чистеньких костюмчиках, которые специально остаются в классе на большой перемене, чтобы учительница погладила их по головке и похвалила за то, что они хорошо учатся. Милые мальчики, у которых никогда не бывает никаких неприятностей; они мечтают только о приятных прогулках с букетиками и закусочками в обществе таких же миленьких девочек. О, я прекрасно знаю таких паинек, они боятся собственной тени, и в них не больше храбрости, чем в любой овце. И действительно - это овцы! Ну, а я тебе не овечка, вот и все! И на пикник ваш я ехать не хочу и не поеду.
Темные глазки Бесси наполнились слезами, губы задрожали. Это еще больше раздражило его. Что за несносные создания - эти упрямые девчонки! Вечно дуются, вечно хнычут, вечно суются не в свое дело. У них положительно чего-то не хватает.
- Слова нельзя сказать, чтобы ты не заревела, - сказал он примирительно. - Я же ничего не сказал обидного, сестричка. Право, ничего. Я...
Он растерянно остановился и взглянул на нее. Она всхлипывала и вздрагивала, готовая разрыдаться. Крупные слезы текли у нее по щекам.
- Ох, уж мне эти девчонки! - сказал он с сердцем и решительно вышел из комнаты.
Глава II
"РЕФОРМЫ ДРАКОНА"
Через несколько минут Джо, все еще раздраженный, вошел в столовую. Он упорно молчал за столом, хотя отец, мать и Бесси вели оживленный разговор. Свирепо уткнувшись в тарелку, Джо думал: "Вот мы какие! Разливаемся, плачем, а минуту спустя улыбаемся и хохочем. Наш брат этого не понимает. Будьте уверены, что если бы нас что-нибудь могло довести до слез, то мы несколько суток ходили бы как повешенные. Все девчонки притворщицы, такая уж у них повадка. Они не чувствуют и сотой доли того, о чем говорят, когда плачут. Разумеется, нет. Должно быть, они хнычут так часто потому, что им это нравится. Они любят терзать людей, особенно нас, ребят. Потому-то они и вмешиваются в наши дела".
Предаваясь глубокомысленным размышлениям, он в то же время с аппетитом ел и отдал должную дань всем блюдам, ибо, согласитесь сами, трудно не почувствовать здорового аппетита, промчавшись на велосипеде от Клиф-Хауза до Западного предместья через весь загородный парк.
Отец по временам искоса поглядывал на сына. Джо этого не замечал, но Бесси хорошо это видела. Мистер Бронсон - человек средних лет - был хорошо скроен и крепко сшит, несколько, правда, тяжеловат, но не тучен. У него было энергичное угловатое лицо с квадратным подбородком и резкими чертами, но веселые глаза светились мягко, а складки у рта выражали не суровость, а скорее склонность к юмору.
Поразительное сходство между отцом и сыном бросалось в глаза. У обоих был широкий лоб и выдающийся подбородок, а глаза, несмотря на разницу лет, были сходны, как две пары горошин, вынутых из одного и того же стручка.
- Как твои дела, Джо? - спросил мистер Бронсон своего сына в конце обеда.
Со стола уже убирали, и все собирались встать.
- Не знаю, - беспечно ответил Джо и потом прибавил: - У нас завтра экзамены, тогда будет видно.
- Куда теперь направляешься? - спросила мать, когда он повернулся к дверям.
Это была высокая, стройная женщина с карими глазами, как у Бесси, и с такими же, как у нее, мягкими движениями.
- Иду в свою комнату, - ответил Джо. - Заниматься, - добавил он.
Мать нежно провела рукой по его волосам, наклонилась к нему и поцеловала. Мистер Бронсон улыбнулся поощрительно ему вслед, и Джо взбежал по лестнице на верхний этаж с твердым решением погрузиться с головой в книжку и сдать завтрашний экзамен во что бы то ни стало.
Войдя в свою комнату, он запер дверь, уселся за свой удобный письменный стол и окинул взглядом разложенные на столе учебники.
Он решил начать с истории, так как экзамены должны были начаться с нее. Он раскрыл книгу на загнутой странице и начал читать:
- "Вскоре после введения реформ Дракона между Афинами и Мегарой разгорелась война из-за острова Саламина, на который оба города заявляли свои права".