Тем же шутливым тоном бортрадист перечислил еще ряд чудес, которые готов сотворить волшебник Алауддин, и в конце тирады привел две строчки стихов. Они звучали приблизительно так:
Я слушаюсь своего сердца,
А оно подчиняется только тебе.
-- Боречка, оставь свои шутки. Вот, познакомься, это тот самый доктор, о котором я тебе говорила сегодня
утром в Хартуме. Он сейчас даст тебе номер телефона, и пусть кто-нибудь из твоих знакомых позвонит из аэропорта, хорошо?
-- -Миллион раз хорошо, ласточка моя, сто миллионов раз хорошо!
-- Ладно, ладно, и одного раза достаточно.
-- Товарищ доктор,-- с той же шутливой торжественностью обратился ко мне бортрадист. -- Считайте свою просьбу выполненной. Но и у меня к вам большая просьба. Объясните этой красавице, что сердце не бывает из камня...
-- Ладно, ладно тебе, довольно, иди, -- девушка ласково принялась подталкивать этого удивительного парня к выходу.
В душе я был благодарен судьбе за то, что, еще не успев достичь родной земли, уже дышал ее воздухом. Я вновь вижу, как люди бескорыстно помогают друг другу, не требуя взяток, бакшиша, риалов. Вновь и вижу, как люди весело беседуют, улыбаются, шутят, смеются.
-- Опять ты втихомолку выпил,-- покачал головой Исрафил.
-- Я же тебе говорил, что я не любитель спиртного.
-- А почему у тебя на лице такое довольство?
-- Искандару сейчас сообщат по радио, что я лечу.
-- Смотри, какой молодец! Ну, садись, вынимай свой блокнот. Давай составим телеграмму моему сыну.
Под диктовку Исрафила я написал: Ленинград, названье улицы и номер дома, имя и фамилию его сына, а затем уставился на приятеля. Казалось, он искал слова и не находил.
-- Пиши,-- наконец произнес Исрафил и вновь замолчал.
-- Говори же, что писать!
-- Сынок, приезжай ко мне,--продиктовал Исрафил. голос его дрогнул, глаза увлажнились. Вынув платок, он принялся сморкаться.
Я понял, что ждать, пока он вновь примется за диктовку, бесполезно, и дописал: "Твой отец вернулся с того света".
-- Что ты там насочинил? Я прочитал вслух.
-- "С того света..." Гм... Почему ты так написал?.. Э, да ладно, пусть будет по-твоему.
Подошел мулла Урок-ака, взял у меня две сигареты скрылся из-под надзора Кори-ака в хвост самолета.
-- Что ты сделаешь первым долгом, когда мы приедем в Москву, Курбан?
-- Пойду в баню.
-- Гм...
Я громко запел:
Разожги, о виночерпий,-- в чашах винное сиянье!
Объяви, о сладкопевец,-- мир -- не наше ль достоянье?!
Мы увидели в фиале отражение любимой,
Вы ж подобное блаженство испытать не в состоянье!..
Прервав пение, я оглянулся вокруг, но никто не сказал мне ни слова. Никто не запрещал мне петь! Напротив, Исрафил, по своему обыкновению дружески обняв меня за плечи, широко улыбнулся.
Стюардесса объявила по радио, что мы летим над территорией Украинской Советской Социалистической республики. В Москве только что прошел кратковременный дождь, но сейчас погода проясняется. Температура в Москве шестнадцать градусов.
Я посмотрел вниз. Земля закрыта белым, словно хирман хлопка, морем облаков. Но теперь я уже видел свою землю, даже через толстый облачный слой.
Говорят, что всякий, кто совершит хаджж и проведет ночь у горы Арафат, станет арифом {знающий (араб.)},то есть познает самую сущность бога. Хотя в глазах вашего покорного слуги эта сущность была по-прежнему весьма туманной, но зато я обрел способность видеть лик родной земли не только сквозь облака, но и за много-много тысяч верст.
А это значит, что мой хаджж принят.
Послесловие
О книге "Путешествие на тот свет или повесть о великом хаджже" и трагической судьбе автора
Мы очень мало знаем об исламе - истории, идеологии, предписаниях и повседневных нормах поведения, которым обязаны следовать его приверженцы. Не догадываемся, как положено относиться правоверному мусульманину к людям другой веры и к атеистам. Раньше не задумывались над этим - ни к чему было. Многочисленные книги, брошюры и статьи в газетах, издаваемые мусульманскими религиозными обществами - поверхностные, елейные, с изначальной установкой все принимать на веру, - мало что дают мыслящему человеку, желающему дойти до сути.
В этом отношении очень полезна книга таджикского писателя Фазлиддине Мухаммадиеве, "Путешествие на тот свет или повесть о великом хаджже" своего рода ироничный путеводитель по мусульманской религии. Она была издана в 1971 году в Душанбе издательством "Ирфон" на таджикском и русском языках с остроумными рисунками художника С.Вишнепольсого. Русская версия напечатана тиражом 100 тыс. экземпляров.
В руках у автора - богатый фактический материал. Он описывает происхождение ислама, догматы веры и суеверия, религиозные церемонии, поведение служителей культа, и даже смеет затронуть "величайшего и последнего пророка" и его окружение.
Фазлиддин Мухаммадиев, 1928 г. рождения, в те годы - известный в Таджикистане литератор, редактор сатирического журнала "Хоропуштак" ("Ёжик"), автор сборников очерков и рассказов, а также - повестей, напечатаных по-русски в столичных журналах. Совершив так называемый хаджж путешествие на родину пророка в Мекку и Медину с группой мусульманских паломников под видом врача, он имел возможность наблюдать исламский мир изнутри, и описал увиденное. Изложение ведется от имени автора, что придает ему бльшую убедительность.
Русскоязычная публика встретила книгу благосклонно, но восприняла как занимательное чтение, вроде путешествий Гулливера. И это понятно. В то время в безбожной советской стране вопросы религии, к тому же - мусульманской, интересовали немногих и не воспринимались всерьез.
Ислам 30 - 35 лет назад был совсем не таков, как сегодня. В Иране правил шах и до Исламской революции было далеко. Арабский мир пребывал в шоке после поражений в войнах с Израилем. О "Хезболле", Хамасе, "Джихаде" и других экстремистских группировках и о международном терроре не было речи.
Теперь ясно, что книга опередила время. В свете последних событий в мире сейчас совсем по-другому воспринимаются мусульманские религиозные догматы, в частности - молитвы с обязательствами укрепления и распространения веры.
Интересна предыстория поездки. В шестидесятые годы советское правительство ослабило давление на религию. Стремясь внедриться на Ближний восток и, заигрывая с арабами (Египет, Сирия, Иордания, Ирак), отдельным категориям верующих мусульман стали разрешать выезд ко святым местам. В то время, как известно, поездки за рубеж, тем более - групповые, были событием. Все организационные вопросы решались властями . Мы не знаем - должность врача при паломниках - придумана Фазлиддином Мухаммадиевым, как литературный образ или так и было на деле. Судя по отдельным эпизодам путешествия, в медицине он не был профаном.
Внимания властей паломники, конечно, не избежали, но здесь оно было благожелательным и пошло на пользу экспедиции. Незримое присутсвие "органов" признает и автор: ведь кто-то контролировал официальную сторону поездки за границей, обеспечивал группу долларами, устраивал места в самолетах и гостиницах.
Нам теперь уже неинтересна закулисная сторона путешествия, неважно и то, что будучи сыном своего времени, автор хвалит советскую власть и ее порядки, и неодобрительно отзывается о США.
Главное - книга существует и содержание ее имеет непреходящую ценность. Умный и образованный человек, подлинный гуманист, рассекретил целый пласт религиозной жизни, тщательно скрываемый от "неверных". Ведь въезд в Мекку и Медину немусульманам запрещен и поныне. У автора не только зоркий глаз, но и острое перо. Ирония пронизывает книгу и автор не скрывает свою гражданскую позицию.
Перед читателем разворачиваются неприглядные картины религиозных предрассудков и суеверий, невежества и фанатизма, сохранившихся старых обычаев, включая рабство, униженного положения женщин, алчности местных дельцов и служителей культа, тяжелых бытовых условий для участников хаджжа и трудностей самой церемонии.
Мы узнаем и о том, что многие притчи Корана прямо заимствованы из Библии, лишь имена переделаны на арабский лад. В угоду арабскому самолюбию изменен и социальный статут действующих лиц. Агарь, служанка Сарры, жены Авраама (Ибрагима), например, стала его второй женой, а в сцене жертвоприношения под жертвенный нож Ибрагима вместо сына Ицхака (как это описано в Библии) положили Исмаила - сына Агари, родоначальника арабского народа. Тот факт, что Библия старше Корана на две тысячи лет никого не смущает.