В первой палатке, где расположился командный пост, было много проводов, много приборов, стояли телевизор и телефон. Правда, телевизор так и не сумели наладить. Когда его включали, мелькали одни полосы.
— В доме не хватает света. И еще — много помех, — объяснили телевизионщики. — А так у нас все в порядке.
Я пришел на командный пункт — дежурил Игнатьев — и попросил, чтобы мне дали поговорить с Марленом.
Мне казалось, что получится очень интересный разговор: человек первый раз в подводном доме.
— Минутку, — сказал Игнатьев. — Запишу показания приборов и соединю.
Он раскрыл толстую тетрадь и начал писать: температура воздуха в доме… давление… влажность…
— А знаете, — сказал я, — может быть, мне скоро доведется там жить. Павлов обещал.
Игнатьев кивнул.
— Как у вас уши?
Я вспомнил погружение на Дальнем Востоке:
— Так себе.
— Продувать надо.
Он придвинул телефон.
— Марлена вызывает берег.
— Привет, Марлен, это я — Николай. Ну как там у тебя?
В трубке шумело. Так шумит воздух в морских раковинах.
— Ничего, — сказал Марлен.
И замолчал. Я тоже ничего не придумал. О чем говорить? На этом наш разговор и кончился.
Все-таки Павлов разрешил корреспондентам побывать в доме.
Мы сели на буксир.
Не больше десяти минут, — сказал Павлов. — Если пробудете в доме дольше, придется потом сидеть в декомпрессорной камере.
— Сидеть? Сколько времени? — поинтересовался корреспондент с лысиной.
Павлов посмотрел в книжечку.
— Два часа… Значит, так, — он сурово посмотрел на нас, — опускаться будут только мужчины. По очереди. С каждым идут трое обеспечивающих. Двое держат на руки, третий — сзади…
Я вспомнил, как страховал когда-то Марлена, когда тот опускался на сорок метров.
— Внутри дома, повторяю, находиться десять минут. Ответственный за все погружения Немцев.
На лысого нацепили акваланг. Он посопел и сказал, что готов.
— Тогда пошли.
Немцев первый прыгнул в воду. Потом свалился корреспондент.
Прыгая, он не придержал рукой маску. Ее сбило, он захлебнулся. Немцев подхватил его под мышки.
Корреспондент долго плевался и икал.
— Может, не надо? — спросил, перегнувшись через борт, Павлов. — Ну что там интересного?
Корреспондент замотал головой. Он снова вставил себе в рот загубник и показал рукой вниз.
Они нырнули. Четыре пузырчатые дорожки свились в клубок. Вода зарябила. Потом пузыри исчезли.
— Вошли в дом! — сказал Павлов. — Я думал, не войдут.
Через десять минут вода забурлила и показались четыре головы. Пловцы работали ластами и отдувались.
Их вытащили на буксир. Корреспондент стянул со лба маску. Тусклое солнце вспыхнуло на, его лысине.
— Ух как интересно! — сказал он. — Вот это дом!
Опустили второго. Этот плавал, как морж, вода вокруг него кипела и расходилась кругами. Он никак не мог погрузиться.
— Навесьте на него грузы! — сказал Павлов.
Толстяку повесили на пояс несколько свинцовых плиток.
Когда, побывав в доме, пловцы вынырнули, толстяк перевернулся на спину и захохотал.
— Что с ним? — встревожился я. — Может, нервное потрясение? Говорят, есть опьянение глубиной.
— Ему просто весело, — сказал Павлов.
Толстяк влез по трапу на буксир.
— Шикарный дом, — сказал он. — Только я в нем чуть не остался. Туда влез легко — был мокрый и скользкий. А там высох и застрял в люке.
Он снова захохотал.
Тогда вперед выступила женщина.
— Мне этот надеть? — спросила она и тронула рукой акваланг.
— Пойдут только мужчины, — неуверенно сказал Павлов. Он сказал это, не глядя на нее.
Женщина подняла баллоны.
— Разрешите, я вам помогу, — сказал Немцев.
Павлов отвернулся.
Немцев почесал в затылке, продул загубник и в третий раз пошел к трапу.
— Туфли снимите, — сказал Павлов женщине.
— Ах да…
— Шут его знает! У нее есть все бумажки, — сказал наш начальник, когда женщина и Немцев скрылись под водой. — Все разрешения. Прошла курсы легких водолазов.
Эта пара возвратилась ровно через десять минут. Я помог женщине взобраться на буксир. Она сняла плавательную шапочку и отжала волосы. Светлые струйки побежали по немолодому лицу. Она даже не запыхалась.
— Дом как дом, — сказала она.
Корреспонденты попросили шлюпку и ушли на берег передавать по телефону свои сообщения в редакции.
Немцев сказал:
— А что? Ничего ребята. Первый и второй немного дрыгались, а эта — совсем спокойно. Все-таки десять метров. Не в ванне!